Тайна горного ангела. Серия ДЕТИКТИВ.

• 

Категория: Серия ДЕТИктив

Просмотров: 1510

И.Истомин

ТАЙНА ГОРНОГО АНГЕЛА

Из серии «ДЕТИктив»

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ШЕСТОЕ

ЛЕТНИЕ ЗАБОТЫ

Недавние наши приключения (читайте рассказы «Таинственный мобильник» и «Тучи над озером») остались позади. Удивительно, как маленький аппаратик сумел стать началом удивительных событий! А ведь откажись я тогда взять его из рук Василия и не сработай моя интуиция, и все – приключения бы не состоялись! Как же хитро все устроено - каждая, даже самая меленькая деталь, может стать ведущим звеном в самом запутанном расследовании. Несколько смс-ок – и закрутилась такая карусель! А поездка на Озеро? Там, вообще, произошло столько всего, что до сих пор удивительно вспоминать. А если бы не придуманная Настей игра в «метаязык»1, то я даже и не знаю, удалось ли бы освободить заложников, среди которых были моя Настя и Колькина подруга Аленка...
- Идлготтутзграшь?
Кольша, одним махом взлетевший ко мне на крышу, как всегда, не тратя сил на артикуляцию, чуть ли не одним звуком задал вопрос (поясняю, он произнес: «И долго ты тут загораешь?»), на который я точного ответа дать никак бы не смог. Если я начинаю рассуждать, то сразу же теряю контроль над временем. Вот и сейчас я так погрузился в свои размышления о недавних приключениях, что совсем забыл и про крышу, и про рубероид, и про то, что я должен этим рубероидом крышу застелить. Удобно разлегшись на согретом солнышком скате крыши, я с молотком в руке самозабвенно занимался размышлизмами.
- А что тебе? – Сердито ответил я. Колян бесцеремонно оборвал мои рассуждения на самом интересном месте, а я должен быть с ним вежливым?
- Дягльжу...
Простите, я совсем забыл, что Колькину речь надо переводить с пулеметного языка на нормальный. Сам-то я уже привык, у меня перевод происходит автоматически. Правда, иногда и я с трудом разбираю «тараторщину», которой общается с людьми этот рыжий торопыга. Как он дотянул до нынешнего школьного класса, это только богу известно. К доске его почти не вызывают, потому как после первой же его «пулеметной очереди» класс валится под столы и заходится в хохоте. Ну, а раз к доске не вызывают, зачем же тогда учить? Правда, у Кольки идеальная память, ему хватает и того, что он слышит на уроках. А вот мне приходится доучивать дома.
Рыжая голова, торчавшая над крышей, внимательно осматривала поле моей битвы.
Небось, уже полсела оббегал, все гаражи проверил. Энергии в этом золотоволосом реакторе было столько, что ночи для него казались выкинутыми из жизни – столько можно всего сделать, а приходится бездарно дрыхнуть! Дай ему волю, так он бы месяцами безвылазно ковырялся в своих любимых моторах, которые, казалось, были ему роднее всех. Увлеченный автомобилями, он все свободное время проводил в гаражах, помогая тамошним механикам чинить вечно ломающуюся автотехнику.
Сейчас он своей фразой «Да я гляжу...» явно собирался усовестить меня, мол, валяешься тут, а крыша до сих пор голая.
- Ладно, молчи. Вспомнил наши дачные и озерные похождения и отвлекся. – Я встал, поднял рулон рубероида. – Или ты пришел мне помочь?
- Лентяям помогать - только портить. – Кольша почесал конопатой пятерней в своих рыжих кудрях. – Где молоток?

Удивительно – я один вот уже почти полдня копошусь на этой стайке2, а с Коляном мы ее закрыли за каких-то полчаса! Золотоволосый с ходу включил такую скорость, что мы в один миг разметали ленту по крыше, прижали досками и прихватили их гвоздями.
- Ну, вот. Ты бы тут еще неделю прохлаждался без меня, тунеядец. Учись, пока я жив!
Кольша, конечно, хвастун, но крышу, на самом деле, мы закрыли по-олимпийски!
Пока я собирал гвозди и инструмент, рыжий присел на конек и огляделся.
- Да-а... у тебя здесь видок, не то, что у меня. Мы в яме живем, а с твоей крыши чуть не все село видно. И горы, и река... – он приложил руку козырьком ко лбу и делился увиденным. – Ну, красота-а! Пока еще на горах ни одного цветного пятнышка, сплошная зеленая тайга. Осенью, наверное, ты с крыши не слезаешь – красотища кругом будет, глаз не отведешь! Через два года закончим школу, разъедемся в разные края и будем скучать об этих горах и этой красоте…
Мужика было не узнать! Я его таким ни разу не видел. Он часами мог тараторить про авто-мото-вело-фото, но про красоту природы... Что это с ним? Неуж-то Аленка тому причиной? Николай сосредоточенно вглядывался в окружающий ландшафт, будто видел все это в первый раз.

- Ну, что, по щам? – Я подмигнул рыжему и кивнул в сторону дома.
Веснушки на Колькином лице мгновенно раздвинулись, освобождая место для хищной гримасы.
- Так чего мы здесь копаемся, если щи стынут? Много там у тебя? Кастрюля?
Мужик враз повеселел, разулыбался.
- Это, братец, мне по силам, оторвусь теперь едва ли! Парам-пам-пам!
Уж чего-чего, а поесть Кольша не дурак! Он тут же спикировал с крыши на траву, принял от меня инструмент и помчался к дому. Пока я убирал оставшиеся доски, мужик уже развернул поливочный шланг, включил насос и плескал себе в лицо водой из колодца. Не увернувшись вовремя, я тут же получил прямо в лицо струю обжигающе холодной воды. Пришлось проявить хладнокровие и смекалку – я наступил на шланг, струя тут же скисла, и когда Колька его отпустил, тут же перехватил кишку и направил ее на «врага». Тут уж я не постеснялся и облил рыжего с ног до головы.
- Что, не нравится? И куда это у Вас кудряшки подевались, чудище морское?
- Ну, ты гад! Я тебя ласково, а ты во всю силу.
Колян отдирал от тела прилипшие рубаху и штаны, а я обтерся полотенцем и протянул его другу.
- На, суши свои кудри золотые! А то Аленка спутает тебя с кем-нибудь другим.
- Кстати, а ты не знаешь, где она? Они с Настей, вроде, к тебе собирались пойти.
- Не знаю. Не были они у меня. Может, еще зайдут. А пока пошли, перекусим это дело.
Развесив мокрую одежду на веревках для просушки, мы вошли в дом. Мама как раз сегодня утром сварила борща, потому нам с рыжим было, чем поживиться.

Мы резво стучали ложками, причем Колян, по-моему, уже третью порцию наворачивал.
- Ты хлеб-то бери, не стесняйся. – Я подвинул пожирателю борщей надрезанный каравай.
- А! – Кольша махнул свободной рукой. - По-моему, хлеб только отвлекает от процесса. В еде ведь что главное – набрать нужную скорость и не сбавлять ее до финиша. А хлеб специально придуман, чтоб жеванием отвлекать от самого основного – от борща!
Конопатая физиономия оторвалась от тарелки и расползлась в сытой улыбке.
- Ну, вот, подзакусили немного, сейчас пора бы и пообедать!
Мы расхохотались. Эта всегдашняя Колькина поговорка, похоже, стала его жизненным девизом. Сомневаюсь, что он не озвучивал ее там, где ему удавалось испробовать «гостевой каши». Эта фраза, почерпнутая им у Ремарка3, заменяла скромному пареньку и «спасибо», и давала хозяевам понять, что расщедрились они напрасно, рыжий гость высоко оценил их кухарские способности и вскорости нагрянет по-новой.
Кольша рос без отца, тот трагически погиб, а доходов матери хватало только на то, чтобы сын не оставался голодным. Поиском «где бы пережевать» сыну приходилось заниматься самостоятельно. Впрочем, это было ему не в тягость. Авторитет его отца, доскональное знание устройств автомобилей всех марок, любовь к ним, золотые руки, легкий нрав и всегдашняя услужливость сделали Коляна настолько известным на селе, что его с радостью встречали во всех гаражах, домах и подворьях.

Как мы с ним подружились, этого не помнит никто из нас. В отличие от «рыжего атомного реактора» во мне энергии не так уж и много, я совершенно не разбираюсь в технике, не умею торопиться. Правда, есть у меня одна особенность, как Колян говорит «свойство предчувствия». Он как-то намекал, что благодаря этому свойству ему чудится во мне какая-то загадочность, мол, у меня всегда есть нюх на приключения. Из-за этого «предчувствия» мы с ним уже испытали столько приключений, что если вспоминать, то не на одну книжку насобирать можно.
- Знание техники – это само собой, но это как-то все... а у тебя – приключения, загадки, таинственность. Романтика, короче!
Правда, из-за этой романтики рыжий один раз чуть не погиб, был крепко избит и долго валялся в больнице. Ради смеха можно вспомнить, что там он впервые стал говорить членораздельно по причине развороченной челюсти. Но это быстро прошло, и теперь вы видим все того же таратору и торопыгу.
- Стас, у тебя как, плечной аппарат в порядке, никаких движений не происходит?
Ага, оказывается, паренек заскучал!
Мое «свойство предчувствия» выражается в том, что перед каждым нашим очередным приключением со мной начинают происходить странные телодвижения. Сам-то я этого не замечаю, а все, кто меня знают, говорят – как только я начинаю чувствовать что-то необычное, как сразу же плечи мои начинают подниматься вверх, а губы вытягиваться в трубочку. Я-то уверен, что ничего такого нет, просто в сознании моем начинает что-то происходить, и я отвлекаюсь от всего. С этих минут весь мой организм начинает жить в режиме поиска. При этом чаще всего причину такого моего поведения никто, и я в том числе, объяснить не могут. Вроде бы ничего особенного – какая-то случайно услышанная фраза, какая-то поразившая меня деталь... Трудно все это объяснить, но у меня вдруг возникает какое-то предчувствие.
Главное, что при этом все тут же понимают – грядет новое приключение! Опять всё закрутится, загадки и тайны посыплются как из мешка, и мы начнем искать, расследовать, спорить, выдвигать гипотезы, строить догадки – то есть жить в том состоянии, когда время начинает бешено мчаться вперед, а все мелкие заботы перестанут нас интересовать.
Но сейчас было тихо. И плечи были на месте, и губы не вытягивались в трубочку.

ДЕВЧОНКИ

- Ничего себе, девушек уже шатает от голода, а эти двое бессовестно обжираются!
Настя с Аленкой, как всегда, разговор начали с укоров. Они стояли на пороге и со смехом наблюдали, как мы облизываем ложки. Но нам не привыкать, насмешек мы от них наслушались достаточно, тем более, что самую важную часть, в смысле – обед, мы успешно завершили.
- А чего нам стыдиться? – Колян сыто икнул, положил ноги на соседний табурет и откинулся на стенку. – В отличие от некоторых лентяек, которые от безделья слоняются по селу и языками треплют, мужественные и славные юноши уже крышу перекрыли, огород полили – Кольша хитро глянул на меня, - и...
- ...кастрюлю борща опорожнили! – Девчонки прыснули.
- А что? После полезного дела – жуй смело! – Колян гоготнул. – А вы, если кушать желаете, то не стесняйтесь – кастрюля освободилась, овощей в огороде навалом, вперед, к новым борщам и салатам! Пойдем, Стас, помолчим горизонтально минут шестьсот, пока девушки слегка поработают.
Пока Настя с Аленкой хлопали глазами от такой наглости, мы вышли из дома и направились к сеновалу. Уже оттуда мы увидели в щель, как девчонки, спохватившись, выскочили на крыльцо, но, немного помявшись, вошли обратно в дом.
- Ничего, девушкам надо тренироваться в готовке и варке, а то ведь мы можем и других поискать, - промямлил «славный юноша», зевая и разравнивая сено, явно намекая, что его заявление про «минут шестьсот» не было шуткой.
Колян не особо цацкался со своей подругой. То ли мужик был уверен в своей неотразимости, то ли еще не дорос до понимания, что такое любовь, но отношение его к Аленке было терпеливо-снисходительное. Аленка же при виде своего солнцеволосого таяла от счастья, готова была ухаживать за каждой веснушкой на его лице, потакала ему во всем. Но и терпела от него тоже немало.
У нас с Настей отношения были иные. С первого мгновения, как я ее увидел, она сразу заменила мне целый мир. Кстати - между нами - первый раз я увидел ее... со спины! Что-то в ее фигурке было такое... Я потом несколько дней искал Настю по всей школе, а когда нашел, влюбился так, что... Ладно, все равно красиво говорить я не могу, а вы и так уже много узнали.
Теперь мы с ней всегда вместе. Можете себе теперь представить, что я пережил, когда в прошлый раз Настя оказалась среди заложников и чуть не погибла! Но все обошлось, и в освобождении людей, попавших в лапы преступников, моя девчонка сыграла чуть ли не первую роль.

НА САЛОГ!

Разбудила нас все та же Аленка. Настя бы никогда не посмела нарушить сон героических тружеников, а эта малявка без всякой скромности тормошит нас без остановки. Стоя на лестнице, она просунула голову в потолочный проем и пытается вернуть нас к действительности всеми возможными способами.
- Эй, подъем, лежебоки! Пролежни заработаете! Лето на исходе, а вы все по сеновалам прячетесь. Пошли на речку, искупаемся! – Дергать нас за ноги она перестала, но выдернула соломину и водит ей по нашим пяткам.
Просыпаться не хотелось, хотя было щекотно, но никто из нас и виду не подал, что...
- Ты, коза! Я ведь дерну ногой и загремишь с лестницы за милую душу! Чего пристала? Исчезни, мы еще чуток позагораем. – В мужском голосе слышались явно не шуточные угрозы.
Видимо, Колян не так равнодушен к щекотке как я. Не выдержал и психанул.
Но Аленка не сдавалась.
- Ну, что вы, на самом деле? Лето кончается. Поехали на реку!
Какая река? Сенной запах был таким привораживающим, ароматным, а вылежанное место было таким уютным...
У нас две реки. В одной вода была чистой и холодной, а вторая текла большее время между полями, потому нагревалась на солнце до вполне сносной температуры. Нежиться часами в воде было невозможно, но окунуться и десяток минут поплавать было можно. Правда, то место, где дорога подходила к самой воде, было не так уж и близко, потому туда проще было ехать, а не идти.
- Стас, Николай, пожалейте девушек, вставайте. Мы и так долго терпели, даже борща еще одну кастрюлю наварили. – Голос Насти, раздавшийся из того же проема, мгновенно разрушил мое сонное состояние. А вот состояние моего боевого товарища, похоже, разрушил не Настин голос, а что-то другое.
Он потянулся, поскрипел костями и заспанным голосом произнес.
- Ну, разве только пробу снять...
Настя избрала верный способ – подействовать не на нашу совесть, а на Колькин желудок. Он, как известно, у рыжего наиболее отзывчив. Не в пользу совести, надо сказать.

Пока, пытаясь облегчить наши головы от тяжести дневного сна, девчонки нас отмачивали, обтирали и одевали, мы с Николаем медленно возвращались из своей сиесты4.
День уже повернул на вечер, жара начала спадать. Беседка возле дома, увитая «женским виноградом» вся ушла в тень. Мы с Кольшей, позевывая, заняли места за столом, а девчонки ускакали в дом за едой.

Из беседки был хорошо виден наш Салог5. Пусть нижнюю его часть закрывали дома и заборы, но уж второй его этаж смотрелся великолепно.
Красавец! Вечерние лучи освещали его прямой наводкой, а он блистал в солнечном свете, будто рекордсмен перед телекамерами. Он был похож на древнего богатыря, во всю силу развернувшего свои широкие и могучие плечи. Все было при нем: голова6, торс, густая растительность на плечах. Было похоже, будто он сидит на восточный манер и вглядывается в людишек, копошащихся у его ног. Правда, на фоне такого богатырского торса «голова» казалась слишком уж маленькой, но если принять, что «голова», на самом деле, была нормальной величины, то тогда надо было признать, что торс великана был необычайно велик. Прикиньте – он сидит, а макушка его почти на километровой высоте. А если этот «дядька» встанет?!
- А не сбегать ли нам на Салог? – Кольша, тоже глядя на великана почти проснувшимися глазами, будто поймал мои мысли на лету и продолжил их дальше. – Девчонки там ни разу не были. – Он как-то хитровато покосился на меня и пробубнил: - Нам для разминки неплохо, да и им наука...

- Что? Что вы тут говорите про Салог?
Аленка, казалось, умела не только разбирать «тараторию» своего кумира, но и научилась читать его высказывания по губам. Еще не успела выйти на крыльцо, а уже услышала? Да, с такой шпионкой надо быть начеку!
- У Николая зародилась неплохая мыслишка на горку сбегать. Да и я думаю, пора. Макушка лета вот она, а мы ни разу на Салог не сгоняли.
Девчонка, держа в руках кастрюлю, мгновенно метнула ее на стол и с криками: «Настя, Настя!» умчалась сообщить подружке нежданную новость.
- Ну, потеха! – Колян хохотнул. – Сейчас собираться побегут! Ничего, горка их укатает, радости-то поубавится.
Настя с Аленкой вылетели из дома, неся в руках тарелки, ложки и хлеб, и началась обычная женская трескотня:
- Завтра пойдем, да? А что нам одевать? Будем там ночевать? А спальники брать? Можно, мы с собой нашу собачку возьмем? А где мы там будем пить? А что мы там будем есть?... – и так далее, и тому подобное.
Кольша, уже поднеся ложку ко рту, кинул ее обратно в тарелку и рявкнул:
- Тихо вы! Как мы скажем, так и будете делать. А пока давайте поедим, борщ стынет.
Для него главное, конечно, еда. Думаю, что слово «собираться» для рыжего было вообще непонятным словом. Колян всегда собирался в одно мгновение – как был, так и пошел. Какие могут быть сборы?
Настя села рядом со мной и по тому, как она искоса поглядывала на меня, было ясно, что проблема сборов волновала ее. Я вдруг на самом деле озаботился. Еще бы – это не на пляж пойти! Надо уговорить народ перенести наше восхождение на послезавтра, потому как не такое это уж и простое дело - взобраться на километровую гору. По шоссе километр – так, прогулка, а вот километр вверх – это семь потов придется согнать. А для девчонок мероприятие очень даже нелегкое, надо хорошенько подготовиться.
У Насти в глазах уже читалось волнение – это ж надо, полгода мечтала о восхождении, а тут – рраз! – и мечта сбылась. Но было немного страшно, в горы ни разу не ходила, как это все будет, трудно представить.
Аленка же вся была в нетерпении, терлась о своего конопатого и было видно, что о таком подарке она давно мечтала – целый день, а то и два, быть рядом со своим кумиром, тем более, что с горы-то он от нее никуда не сбежит.

- Так! – Я решительно облизал ложку и поднял ее как жезл. – Завтра начинаем подготовку. Я подумал – а почему бы нам не сходить туда с ночевой? Спать будем не на земле, холод нам не страшен. Зато исследуем всю гору до камешка. Столько легенд ходит про нашего богатыря, а мы все как-то набегом,
- А где мы будем ночевать? Там что, у вас дом есть? – Настя, похоже, нарисовала в своем воображении какое-нибудь «Ласточкино гнездо» на уступе скалы, и глаза ее загорелись огнем свершений. – А про легенды вы мне расскажете?
Чудачка! Если она думает, что мы, живя тут, знаем все легенды, связанные с нашей царь-горой, то она крупно ошибается.
- Да мы тоже знаем не все! – Аленка махнула рукой. - Мы же привыкли, что наша гора всегда с нами. Она всегда была, есть и будет. Это как мои руки, - она вытянула белые красивые руки перед собой, - спроси у меня, сколько на ней веснушек, я и не скажу. А вот Коленька знает, потому что он каждый день их рассматривает.
Девчонка звонко рассмеялась, а Николай уставился на ее руки, будто видел их в первый раз. Впрочем, я почти не сомневаюсь, что так и есть. Вот покажи ему карбюратор какой-нибудь, тут он мигом скажет, чей он, сколько ему лет и сколько еще прослужит. А чтобы рассматривать руки Аленки...

ГНЕЗДО СКОПЫ

- И все же - в каком таком доме мы на горе будем жить? – не унималась Настя. – Интересно же – где там на скалах домик может стоять?
- Не стоять, а висеть... – проговорился Колян и тут же осекся. Вот балда, чуть не рассекретил нашу таежку!
- Висе-еть? – В голос воскликнули Настя и Аленка, сделав такие огромные глаза, будто хотели нас в них утопить. Я даже испугался, ожидая, какая лавина вопросов за этим последует, но Колян вовремя спохватился и крикнул:
- Все! Это была продуманная утечка информации. О конфиденциальности остальных сведений позаботится префектура! – Он встал, по-воински отдал честь и покинул расположение «части».
Не знаю, что больше подействовало на обладательниц огромных глаз: то ли громкий окрик, то ли выражение Колькиного лица, то ли фраза, высказанная человеком, к этому совершенно нерасположенного, но они застыли, будто пригвожденные к полу.
Удивился и я, но, видя сильно обомлевшие глаза девчонок, стал хохотать. Ну, Кольша, дает! Даже я не ожидал от него «конфиденциальность», «префектура»...

На реку мы все же съездили. Мы с Настей на моем японском «ослике», а Колян с Аленкой на его «козлике». Надо сказать, что старый-престарый Колькин мотик нисколько не уступал моему новому япончику, а кое в чем даже был лучше. У моего колесики были маленькие и, не смотря на то, что были хорошо подпружинены, сильно боялись неровной дороги. А Колькин «козел» скакал по грунтовке точно по-козлиному, потому как колеса были больше. Мало того, хозяин-мастер так отрегулировал движок и так мастерски подкрасил своего любимчика, что мотик выглядел и вел себя, будто новенький.
На реке было полно народу. Вода в наших реках редко бывает теплой, но нынешний жаркий июль так разогрел воду, что народ развился подолгу, понимая, что в любой день погода может измениться и купальный сезон резко скукожится.
Мы бесились в воде, как могли, но я заметил, что Настя постоянно заглядывалась на Салог, будто примеривалась к будущему восхождению.
- Впечатляет? – спросил я, плывя рядом с ней.
Настя сразу поняла, что ее должно было впечатлить, потому ответила:
- Да, очень. Отсюда он даже больше похож на тигра, притаившегося перед броском.
Я взглянул на Салог и удивился. На самом деле – вот его раскинутые в стороны лапы, пригнувшаяся голова. Казалось, еще мгновение, и он сделает бросок за ускользающей от него дичью. Надо же – Настя все видит по-другому! Видимо, те, кто приезжают к нам, видят все то, что видим мы, немного иначе. Девчонка приехала зимой, и я удивился, как она своеобразно видит все то, к чему привык я. Смотрим мы с ней на одно и то же, а видим по-разному. Впрочем, с другой точки Салог напоминал бы ей уже не тигра, а что-нибудь другое.
- А ты бы не мог мне раскрыть секрет про ту избушку... про которую Николай еще сказал, что она висит? – Настя, похоже, была заинтригована. - Как это интересно – избушка в горах, которая висит! Расскажи, а?
- Ну, вот еще! Доберетесь, увидите. Но кое-что я могу еще добавить. У этой избушки есть имя – «Гнездо скопы».
- Скопы? А кто такая «скопа»?
- Скопа – это очень редкая сибирская птица. Она похожа на коршуна, но повадки у нее совсем другие. Коршун летает высоко над землей, а скопа скользит на широких крыльях почти над самой землей и над рекой. Ее осталось очень мало, потому она занесена в «Красную книгу».
- А избушку вы сами сделали, да?
- Ну... – тут я прикусил язык. Вот болтун, чуть не рассекретил нашу маленькую тайну. – Нет уж, голубушка, придет время, сама поймешь. Лучше я тебе расскажу, что нас еще ждет на горе.
Мы выбрались на берег и разлеглись на траве.
- Ну, говори же, ну!
Настю, это было видно без диоптрий, захватил азарт познания. Сама, вон, уже подрагивает от холода, кожа покрылась пупырышками, ей бы в полотенце завернуться, а она вся в нетерпении, только и тормошит меня.
- Стас, ну, что ты молчишь? Сам начал. Давай, рассказывай!
Ладно, сама напросилась.
- Во-первых, на вершине горы мы увидим красивейшее горное озеро, а еще далеко внизу, на реке, можно увидеть большой туристический комплекс.
Настя оторопело уставилась на меня, будто я произнес что-то совсем непотребное.
- Что, не веришь? Погоди-ка...
Я метнулся к «япончику», из бардачка вынул небольшую книжку и подал ее Насте.
- Вот, смотри.
Настя взяла книжку и все так же удивленно начала вчитываться в то место, что я ей показал.
- «...красивейшее горное озеро», «туристический комплекс...» - шевелились ее губы вслед прочитанному.
Она подняла на меня глаза, но, видя мое серьезное лицо, стала перечитывать место про горное озеро еще раз.

Николай с Аленкой взлетели на берег, сверкая каплями воды на мокрых телах.
- Ну, и что вы здесь увидели? – отпулеметил вновь прибывший, показывая на книжку в Настиных руках.
- Да вот... тут про горное озеро на Салоге пишут... – пролепетала Настя, оглядываясь на Аленку, как бы прося поддержки.
- Горное озеро? Ну-ка, ну-ка...
Кольша выхватил из Настиных рук книжку, вчитался, потом, почесав в затылке, произнес:
- Да, какая же гора без озера? Про туркомплекс не знаю, а озеро мы вам покажем.
- Правда? На Салоге есть озеро? – Аленка тоже радостно удивилась. – А что-то я про него не слышала!
- Не тех слушала! – гордо ответил Кольша. – Ты нас слушай, а не всяких там...
Странно. Колян говорил про озеро на полном серьезе, а ведь... Ладно, потом спрошу.

АННА САВЕЛЬЕВНА

- Сейчас едем ко мне! - крикнула Настя, натягивая шлем на влажные еще волосы.
- А что у тебя есть вкусненького? – Кольша, конечно же, спросил именно это. У растущего организма одно на уме.
- У меня есть торт! – У Насти был такой вид, будто торт – это великое счастье, лучше которого и быть не может.
- То-орт? – разочарованно протянул Колян. Видимо он, как и я, надеялся на что-то более серьезное.
Как-то так получилось, что торты мы оба... не то что не любили, мы их просто не принимали всерьез. Колька однажды, будучи в гостях и оставшись один на кухне, совершенно случайно слопал предназначенный для вершающего чаепития именинный торт. Целиком. Задумался, видимо. Когда хозяева это увидели, первое, о чем они спросили, было: «С тобой все нормально? Живот не болит?». На что Кольша, пожав печами, ответил: «А с чего ему болеть-то? Я же ничего не ел!».
- Ну, как ты не понимаешь? Торт – это маленькое счастье! Настя сама его испекла. Это не каждый умеет!
Аленка, было видно, уже заранее радовалась возможности проглотить кусочек этого, как она свято верила, кулинарного чуда. Видимо, сама уже пробовала приготовить торт, но у нее получилось не очень.
- Ну, конечно, этого счастья нам только сегодня и не хватало. - Пробормотал парень, но Аленка уже взгромоздилась на заднее сиденье и тормошила своего джигита: - Давай, заводи, поехали!
Мне же одного то, что Настя приглашает нас к себе домой, хватило, чтобы я разволновался дальше некуда. Уже полгода мы с ней знакомы, а дома я у нее ни разу не был.

Долетели мы до Настиного дома в один миг.
День уже заметно потемнел, и светящиеся окошки в доме, разволновали меня еще больше. Там же ведь ее мама! Конечно, мы с ней виделись у Настиного дяди, но она скоро ушла, и мы с ней даже не познакомились. Как я с ней буду разговаривать?
Колян с Аленкой уже поднимались на крыльцо, а я все еще копался в «япончике», будто обнаружил в нем неисправимую поломку.
- Стасик, не бойся! – Настя, видимо, поняла, что я смущен и взволнован, потому подошла ко мне, прижалась и прошептала:
- У меня очень хорошая мама. С ней тебе будет спокойно и уютно. Снимай шлем, зайдем вместе.

Мы вошли в дом и сразу оказались на кухне.
Посреди стоял круглый стол, за которым уже расположилась Аленка и командовала, будто в доме никого не было постарше.
- Входите, гости дорогие! Мужчины все мыть руки, хозяйка готовит чаепитие, а я буду координировать ваши действия! Умывальник там, - она показала своим пальчиком куда-то в угол, - тортик там, - пальчик вытянулся в сторону холодильника, - самовар на плите, а я займусь посудой!
Я водил глазами вслед за Аленкиным пальцем, а сам думал – где же Настина мама?
Вымыв руки и передав полотенце Николаю, я повернулся... и увидел Настю... нет, это была, конечно, Настина мама, но фигурой, глазами и выражением лица она была как Настя.
- Здравствуйте! – Ее голос был спокоен, звучал дружелюбно и совсем не страшно.
- Это моя мамочка, Анна Савельевна! - Настя подбежала к женщине, обняла ее, зажмурилась, потом радостно воскликнула: - Мамулечка, я всех позвала, чтобы поздравить тебя с днем рождения и попробовать мой первый в жизни торт, который ты помогла мне изготовить!
Мы всполошились – Настя даже не сказала, что у ее мамы сегодня день рождения!
- Настя, что ж ты нас не предупредила? У нас даже подарка нет! – Аленка даже как-будто обиделась.
- Нет, нет, нет! Никаких подарков! – Анна Савельевна решительно отвергла разговоры о подарках. – Давайте пить чай, есть торт и знакомиться.
Девчонки под руководством Анны Савельевны стали выставлять на стол угощения, и я заметил, как лицо Николая, вначале бывшего не совсем веселым, постепенно подобрело. Да и как ему было не подобреть, если вскоре на столе от множества тарелок места свободного не осталось. Аленка несколько раз смущенно дернула Кольшу за рукав, мол, нельзя же так относиться к чужому имуществу, можно хозяев и впроголодь оставить, но мужик, казалось, задался целью за максимально короткое время отчистить пространство вокруг себя от пищевого изобилия.
Анна Савельевна, наоборот, глядя на обжору, улыбалась и приговаривала:
- Вот это молодец! В народе говорят: «Кто как ест, так и работает!». Теперь я представляю, сколько энергии в этом юноше. А ты, Аленушка, вижу все на тортик поглядываешь. Стас, бери ножик и отрежь девчонкам по большому куску, пусть хоть на дне рождения насытятся вкуснятиной.
Женщина разговаривала с нами, будто мы были знакомы много лет. Конечно, это Настя постаралась, наговорила до этого про каждого из нас столько, что мы были перед Анной Савельевной как облупленные.

СТРАННЫЕ СЛОВА

- Понравилась тебе моя мама?
Мы с Настей сидели на скамеечке возле дома, а из окна доносился громкий смех, это Аленка и Анна Савельевна хохотали, слушая Кольшины скороговорки. Насытившись, парень настолько расхрабрился, что, забыв про свою «тараторию», начал вспоминать о наших прошлых приключениях. Мы с Настей не выдержали и вышли под звезды освежиться, оставив несчастных Аленку и Анну Савельевну умирать от смеха.
- Да, понравилась. Она веселая и умная.
- Она у меня самая лучшая на свете! – Настя схватила меня за руку. – Когда мы остались без папы... – голос ее заметно дрогнул, - мама не сникла и ни разу не опустила руки. После переезда сюда, она все также благоустраивает наше гнездышко и заботится обо мне. Дядя нам помогает.
-Кстати, а как поживает Алексей Игоревич? Давненько я его не видел.
Настин дядя работает следователем, и мы не раз сталкивались по время наших расследований. Надо сказать, что он частенько использовал нас втемную, но никогда не мешал нашим «сыскным действиям». Наоборот, нередко он нам говорил, что мы ему сильно помогли, что без нас бы было сложнее выйти на след преступников. Друзьями нас назвать было нельзя, но сотрудниками вполне.
- Я тоже давно у него не была, но вот вчера по просьбе мамы сходила к ним. Тетя Зоя сказала, что дядя сидит, запершись, в своей комнате и только слышно, как он говорит по телефону. Когда мы с тетей Зоей разговаривали на кухне, он как раз с кем-то спорил, я услышала, как он кричал в телефон: «Мы знаем, что ружьё идет к вам от нас, но нам неизвестны пути! Бомбилы – это дуга. Надо искать на передаче». Дядя еще что-то говорил, но я не запомнила. Я и то, что запомнила, не поняла.
Что ж, у следователя всегда много работы. Наверное, опять за браконьеров взялись, раз ружьё поминает. Но что такое «бомбилы», «дуга»? И вообще, фраза какая-то... глухая, что ли. Ничего в ней не понятно.

Николай и Аленка вышли на крыльцо, заливаясь от смеха. Анна Савельевна вышла за ними и, тоже смеясь, воскликнула:
- Ну, Николай, насмешил! Мне кажется, я никогда так не смеялась. Мне Настя рассказывала, как ты попал в больницу, но как ты там учился говорить, умолчала.
С Настиной мамой оказалось легко. Она запросто поддерживала любой разговор, была веселой и не строгой.
- Я вам советую идти прямо завтра. Если вы с ночевой, то до обеда успеете собраться. Времени вам хватит и на горку сбегать и к ночевке приготовиться.
Уверенность, с которой Анна Савельевна распределила наш завтрашний день, удивил меня.
- Моя мама в юности увлекалась туризмом, в горы поднималась и по горным рекам сплавлялась! Потому к ее словам стоит прислушаться.
Анна Савельевна мне нравилась все больше и больше. Одно то, что она занималась туризмом, чего стоит! Не каждая из девчонок решится на такое. Видимо, Настя вся в нее, раз так сильно обрадовалась походу в горы.

СТРАННЫЕ ТУРИСТЫ

На следующий день мы, как и советовала Анна Савельевна, до обеда собрались, сделали все домашние дела и отправились на Салог.
В самом начале пути девчонки щебетали так, будто впервые в жизни вышли на природу. Все увиденное они сопровождали таким количеством восклицаний, ахов и охов, что мы с Коляном подумали – не зря ли мы предложили такое мероприятие?
- Смотрите, смотрите, а вон там реку видно. Надо же, как она петляет! А вон та гора совсем маленькой оказалась. А это Марин корень, да? Смотрите, здесь на одном квадратном метре и сосна, и пихточка, и рябинка, и березка! А цветов и не сосчитать! Давайте не будем торопиться, а то такая красота кругом, а мы бежим, будто опаздываем куда-то...
Если так будет продолжаться целый день, то к вечеру мы или оглохнем и отключимся. Мы б с Коляном вдвоем спокойно бы поднялись на гору и спокойно бы спустились обратно без всех этих «ай, ой».

Но все оказалось не так страшно, как казалось. Когда тропа потянула круто вверх, Аленка с Настей постепенно притихли. Кольша по этому поводу незаметно подмигнул мне, мол, я же говорил – укатают девок крутые горки. На самом деле – дыхание у всех участилось, так, что особо и не поговоришь.
Все же на одном из коротких привалов Настя продекламировала услышанный где-то стишок:

От тоски не сдохнуть чтоб,
Я взбираюсь на Салог.
Но идти не по асфальту
И не дождик мочит лоб...

Тропа вилась среди сплошного кустарника, тень от огромных кедров не пропускала ни одного солнечного лучика, корни деревьев горбатились прямо поперек тропы, норовя подцепить за ногу или свалить с ног любого, кто ступит на их скользкую и влажную поверхность.
Мы поднялись уже довольно высоко. Кое-где в просветах между деревьями далеко внизу виднелась змейка реки и коричневая ниточка дороги.
- Привал! Только давайте сойдем с тропы, тут за кустами есть полянка, на ней и отдохнем. А то здесь темно и сыро.
Мы пролезли сквозь кусты и через несколько метров оказались на скалистом уступе, сплошь застеленном ковром из сочных бадановых7 листьев.
Кольша первым сбросил рюкзак и повалился на поляну.
– Рвите листья и прикладывайте их к лицу, они прохладные и хорошо освежают.
Девчонки зарылись лицами в листья, а мы переглянулись – чуть дальше в лес находится наше «Гнездо скопы». Сейчас отдохнем и удивим девчонок нашим необычным домом.
Лежать было одно удовольствие! Со скалки, скрытой деревьями было не так уж и много видно, но все же дальние горы, окутанные легкой дымкой, просматривались. Солнышко проглядывало сквозь хвойные лапы, легкий прохладный ветерок сновал между деревьями, ноздри щекотал цветочный аромат.

Неожиданно Аленка резко подняла голову и начала всматриваться в сторону тропы. Приложив палец к губам, она прошептала:
- По тропе поднимаются какие-то люди.
- А почему ты шепчешь? – спросила Настя, тоже глядя туда, куда показывала Аленка.
- Не знаю.
Николай, показав мне глазами, чтобы я оставался на месте, метнулся к тропе. Девчонки было кинулись за ним, но он показал им кулак и те молча повиновались, пригнувшись к траве.
Кольши не было довольно долго. Настя стреляла в меня глазами, как бы спрашивая – где Николай? Я с деланным безразличием – не хватало, чтобы девчонки испугались – сунул в рот травинку, улегся на спину и махнул рукой, мол, ерунда, скоро все узнаем.
Люди шли, переговариваясь меж собой, но кусты гасили звуки, потому разобрать, о чем они говорили, было невозможно. Слышны были только глухие голоса, принадлежавшие, скорее всего, взрослым мужчинам.

Кольша появился, как он это умеет, неожиданно и совсем не с той стороны, откуда мы его ждали.
Аленка кинулась к нему с таким жаром, будто ее солнцеволосый вернулся из вражеской разведки.
- Ну, что? Что там? Кто шел по тропе? – горячо зашептала она. – Ты их видел?
Кольша расхохотался.
- А, ерунда! Туристы, вроде нас с вами. Нате-ка лучше, девоньки, чернички откушайте. Зело помогает зрению. А то вы таращите глаза так, будто у вас диоптриев8 поубавилось.
- Черника? Ура! – девчонки мгновенно забыли про голоса на тропе и стали поглощать ягоды, собранные Коляном в свою фуражку.
На мой немой вопрос, кто был на тропе, Кольша нахмурил лоб, выпятил губу и пожал плечами.
Ладно, потом спрошу. А пока надо идти к «гнезду», свалить поклажу и продолжить восхождение. Спальные мешки, котелки продукты тащить на вершину не было никакого смысла, а налегке мы быстро обернемся.

О гнездышке, к которому мы вели Настю с Аленкой, знали только мы с Кольшей. Оно к нам перешло по наследству от наших старших друзей, что уже окончили школу и уехали из села. «Берегите его! – наказывали они. – Мы будем наезжать иногда и хотим, чтобы Гнездо было цело. Зря, что ли, мы его ремонтировали и берегли?».
Конечно, мы тоже любили наше гнездышко. Правда, часто навещать его мы не могли, но всегда, как поднимались на Салог, приходили сюда и приводили нашу «избушку» в порядок.
Гнездо было священным местом. Никто не знал, кто его сделал и когда, но, судя по побуревшей древесине, лет ему уже было немало. Чуть в стороне, в скалах, была запрятана бутылка с запиской, где выцветшими чернилами была начертана клятва хранителей Гнезда скопы и пожелание будущим ее владельцам.

- Ну что, мы пришли. – Кольша остановился и снял рюкзак. – Располагайтесь.
Девчонки удивленно уставились на парня, потом стали оглядываться в поисках избушки.
- А где она? – Аленка, помня о том, что домик висячий, стала осматривать ближайшие деревья. Настя тоже внимательно вглядывалась, пытаясь обнаружить таинственное «гнездо», но развесистая крона огромных деревьев надежно скрывала от человеческого взора наше убежище.
- Не напрягайтесь, бесполезно. Лучше используйте вот это.
Николай отвернул толстую кору, достал оттуда тонкий капроновый шнур и подал его Аленке.
- Дергай!
Шнур уходил куда-то верх и стоило его дернуть, как тут же сверху на нас, раскручиваясь, упала веревочная лестница.
- Ух, ты! Здорово! Можно, я первая туда полезу? – Настя ухватилась и собралась ползти вверх.
- Погоди, первым полезу я. Мы давно уже не проверяли гнездо, а оно, сама понимаешь, деревянное. Что-то могло и подгнить. Я влезу, проверю, а потом крикну, чтоб вы поднимались за мной.
Николай с мастерством морского волка взлетел по лестнице и вскоре сверху донёсся его голос:
- Влезайте! Но только по одному!
Настя тут же, ставя, как и учили, ноги пяткой, начала подъем.
Скоро и она скрылась в ветвях.
Аленка, взявшись за лестницу, уже поставила ногу на ступеньку, но, посмотрев вверх, опять вернулась на землю.
- Ой, как страшно! Мне кажется, я не смогу подняться. Стас, ты будешь меня страховать?
Аленка наблюдала, как Настя карабкалась вверх, и было видно, что подниматься вверх ей совсем не хочется.
- Нет, ты полезешь одна. Лестница на двоих не рассчитана. Но если смотреть только вверх, то совсем не страшно. Да и гнездо совсем не высоко, просто его лапник закрывает. Поднимайся смелей, а то Николай волноваться будет.
То ли стремление не опозориться перед своим кумиром, то ли желание быть не трусливее подруги, но Аленка решительно ухватилась за лестницу, сделал несколько шагов и... остановилась. Посмотрев вниз и увидев, что земля уже довольно далеко, девчонка замерла и ойкнула.

В ГНЕЗДЕ СКОПЫ

Тут же сверху раздался восторженный Настин голос:
- С ума сойти! Какая красота! Аленка, поднимайся скорее, ты такого никогда не видела! Я лечу-у-у-у-у-у!
Это подействовало. Аленка зажмурила глаза и с самоотверженностью канатоходца начала подниматься вверх.
А сверху по-прежнему разносились Настины восклицания:
- Это же фантастика! Я вижу землю до самых дальних гор! Даже птицы летают ниже меня!
Спустя какое-то время к Настиным восторгам присоединился голос Аленки, но совсем другого тона:
- Коляша, а дерево не сломается? Оно никогда не ломалось?
Кольша отреагировал в своем стиле:
- Не боись! Сейчас не так интересно, а когда начнется буря, ты испытаешь настоящий восторг! Качает так, будто в шторм среди океана!
Не знаю, вызвали ли эти слова восторг у Аленки, но сверху доносился только Настин голос, полный счастья.
- Стасик, поднимайся скорее, тут такая красота!
Еще бы мне не знать, какой из Гнезда вид! Мы с Николаем тоже в первый раз дико восторгались, когда поднялись туда.

Огороженный досками настил из толстенных кедровых плах был сооружен прямо на толстых ветках вокруг ствола в десятке метров над землей. Вокруг ствола был сооружен стол, над ним на веревках висели всякие мелкие предметы: зеркало, ножик, всякие коробочки и баночки с разной мелочью. Над площадкой был натянут тент из плотной зеленой клеенки, потому чужому глазу с любого места наше Гнездо увидеть не было никакой возможности, тем более, что хвоя на деревьях не опадала и зимой.
По линии обзора лапник был срублен, потому вид открывался шикарный. Дальние горы, тайга и синяя змейка реки были видны так отчетливо, будто мы на самом деле летели над землей.
Аленка сначала осторожно, а затем все смелее стала осматривать наше убежище.
- А где мы будем варить обед?
Вот ведь до чего практичная пигалица! Настя восторгается видами, а эта девушка с ходу занялась делом.
- Кухня у нас на земле, но мы, когда приходим сюда вдвоем, иногда берем с собой походную газовую плитку и готовим здесь. Но нынче нас четверо, потому в этот раз есть будем внизу.
Николай уже втягивал наверх узел со спальниками, что я упаковал перед подъемом.
- И мы каждый раз будем спускаться и подниматься по этой ужасной лестнице?
Как видно, Аленка израсходовала весь свой запас смелости, пока поднималась в Гнездо, и грядущий повтор только что совершенного подвига ее не радовал.
- А я нисколько не испугалась! – Настя с усилием отвела взгляд от окружающих красот и подошла к Аленке, опасливо жавшейся к дереву. – Ты не бойся! Если это Гнездо Скопы существует уже столько лет, значит, ему ничего не угрожает, а ползать по лестнице я тебя научу. Надо только ноги правильно ставить.
Вот такая у меня Настя - ничего не боится!
- Смотрите, а вон там видна голова нашей Царь-горы, на нее мы и будем карабкаться. - Я показал девчонкам на вершину горы. – Мешки оставляем здесь, спускаемся, берем фляжки с водой и «вперед и вверх, а там...».

НАЧАЛОСЬ!

Первой спустилась Настя, а за ней, предельно осторожно ступая на ступеньки, начала спуск Аленка.
Когда она скрылась в ветвях, приготовился спускаться и я, но Николай вдруг взял меня за локоть и отвел к ограждению.
- Погоди, скажу что-то.
Он глянул вниз, будто проверяя, не подслушивают ли нас, и посмотрел на меня как-то очень уж серьезно.
- Это были не туристы. – Голос Николая был серьезным. - Я подобрался к самой тропе и слышал все, о чем они говорили. А они... как бы это тебе сказать, чтоб понятно было... ботали по фене9.
- Что-о?
Последние слова меня ошеломили. Выражение «ботали по фене», означало одно – по тропе шли мужики, разговаривавшие на блатном языке. Кольша, водивший дружбу с шоферами, среди которых водился разный народ, уж точно понимал, что означает это выражение, потому и смотрел на меня серьезно и словно испытующе. Каким-то образом и я слышал о «фене».
Получалось, что впереди нас поднимались в гору бывшие уголовники?
- Ты хочешь сказать... – начал я, но Кольша меня прервал. - Да, эти мужики явно «загорали» по зонам. Уж я-то знаю.
Кольша, конечно, знал. Почти постоянно бывая в гаражах, он, несомненно, был наслышан о людях такого рода.
- Они поднимались по тропе, переговариваясь меж собой. Говорили мало, в основном о каком-то мешке, о погоде, о «хрустах», деньгах, значит. Среди прочего мне запомнились слова «схрон» и «рыжьё».
- Ружье? – переспросил я, не расслышав.
- Нет, не «ружье». Я слышал явно – рыжьё. Тот, что шел в середине – их трое было – это слово несколько раз произнес.
- Что ты еще слышал? – спросил я и… вдруг почувствовал, как со мной начали происходить как раз те самые «телодвижения».
Кольша тоже заметил мои ужимки, и в глазах его, как я заметил, начал разгораться знакомый огонь всепоглощающего и захватывающего поиска разгадки Тайны.
- В общем, кроме этих непонятных слов ничего особенного. Только еще...
Друг устремил глаза вдаль и произнес:
- Они несли мешки. В первом, явно было заметно, лежало что-то круглое. Остальные два мешка были набиты чем-то... вроде как лыжными палками, потому что побрякивали они, будто какие-то трубки стучали друг о друга. Особенно, когда один их этих «туристов» запнулся, палки так отчетливо грохотнули, будто, на самом деле, мешок был набит алюминиевый арматурой.
Ага, «феня» Кольшу заинтересовала не очень, а вот содержимое мешков его заинтриговало.

И что теперь делать?
У нас девчонки, а на горе три уголовника с какими-то неизвестными трубками.
- А, может быть, это просто рабочие, помогающие геологам, или каким-нибудь геодезистам поднять обрудование наверх?
Мне показалось, что объяснение вполне разумное. Почему бы и нет? Геологи часто нанимают людей, кому нужно меньше платить, потому и взяли этих троих. Но я чувствовал, что это мое предположение неверно.
- Может быть, – протянул Кольша задумчиво, но тут же поглядел на меня и ухмыльнулся, - ну, а почему же у тебя губы вытянулись и плечи выше ушей? Что-то здесь не то, иначе б у тебя не начались твои «телодвижения». Давай, разбирайся со своим организмом, что он там тебе наколдует, а пока давай спускаться с дерева, нето до вечера на горку сбегать не успеем.

Девчонки уже обнаружили в скалках наше кострище и делали быстрый перекус.
- Здорово вы придумали! – Настя показала на упрятанную среди валунов железную печурку. – Только не понятно, где у нее труба?
Конечно, где ей понять. Мы и сами долго размышляли, как сделать так, чтобы от горящей печки не было видно дыма. Помог нам Арсеньев10 – мы вычитали у него, что корейцы вместо дымовых труб использовали выложенные из каменных плит дымоходы, уложенные вдоль стен. Эти дымоходы и дым уводили, и дом нагревали, и служили теплыми лежанками.
Мы изрядно помучились, но все же соорудили дымоход, похожий на те, что выкладывали корейцы, потому дым выходил далеко от печки и был почти невидим. Честно говоря, мы и сами не знали, зачем нам нужно было утаивать и печурку и дым, но было интересно – дым совсем будет невидим, или корейцы лукавят? Дымок, конечно, остался, но такой слабый, что обнаружить его в лесу было трудно.
- Кстати, а как вы нашли нашу печку? – удивился Колян. – Мы, вроде, ее так запрятали...
- «Запрятали» - повторила Аленка со смехом, - а мусору возле нее столько, что найти ваш схрон только слепой не смог бы!
- Что-о? – я был поражен, - Как ты сказала – схрон? Откуда ты знаешь это слово?
- Да это слово все знают, кто в Чечне служил. Мой двоюродный брат, он служит в ОМОНЕ и бывал там, рассказывал, что бандиты в горах часто делали схроны, куда прятали свое оружие.
В мозгу у меня стало тихо зудеть – схрон, схрон, схрон... Я присел на камень и задумался. Да, похоже, «туристы» не были помощниками геологов, если говорят про схрон. Неужели у них на горе есть место, где они прячут оружие?

- Что с тобой? - Настя присела на корточки и с тревогой посмотрела на меня. – Что-то случилось?
- Да нет, просто думаю.
- Думаешь? – Она погрозила мне пальчиком. – То ли я не вижу, что у тебя опять плечи не на месте. Рассказывай, что случилось?
Надо было как-то отбрехаться. Не хватало, чтобы девчонки испугались.
- Ты знаешь, мой организм, похоже, «клюнул» на тех туристов, что поднимались по тропе, но я совершенно не понимаю, почему. Надо было самому сходить да посмотреть. Но теперь уж поздно. Давай лучше быстро перекусим и начнем подъем на Салог. Вечером обсудим.
Настя еще раз внимательно посмотрела мне в глаза, но тут же вскочила и запела:
- «Парня в горы тяни, рискни, не бросай одного его...».
Я даже улыбнулся, надо же – она даже песню перевернула так, будто это сама Настя ведет меня в горы и оберегает от опасности.
Мы быстренько сметали то, что приготовили девчонки, и вернулись на тропу.

НА ВЕРШИНЕ

Наша Царь-гора только до половины крутая и заковыристая, но потом по хребту можно было даже бежать. Не всегда, конечно, кое-где приходилось и карабкаться и продираться сквозь кусты, но до вершины мы дошли довольно быстро.
По дороге мы с Кольшей даже ошалели малость – девчонки открыли нам глаза на такие не замечаемые нами доселе достопримечательности Салога, про какие мы раньше и знать не знали.
Мы-то, мужики, ходили на Гору, чтоб покорить её, забраться как можно выше и отыскать какие-то другие пути к вершине. Красоты и достопримечательности как-то и не привлекали нашего внимания.
А девчонки только и вскрикивали: «Смотрите, а вон еще!». То они заметили в просвете между деревьями какую-то необычную скалу, взобравшись на которую, они выглядели, как жрицы на фоне бездонного неба; то находили таинственный грот, в котором можно было даже и укрыться от непогоды; то они замечали скалу, похожую на голову орла или древнего воина; то находили старое высохшее дерево, похожее на сказочного героя – выдумщицы наслаждались по полной программе!

Но когда Кольша показал им «горное озеро», то восторгу девчонок не было предела.
- Какая красота! Я бы здесь, наверное, всю жизнь могла бы прожить! – повизгивала от восторга Аленка. – Вот на той скалке поставила бы домик и жила бы себе на радость.
- А мой бы домик стоял во-он на той скале! – показывала Настя на вершину горы.
Ну, конечно, моей Насте подавай не меньше как вершину!
Кстати – а ведь озеро и правда есть! Ну, пусть совсем небольшое – углубление в большом камне – но все равно вполне приличная чистая лужа, окруженная огромными валунами с примкнувшей к ним кедрушкой. Странно, почему-то раньше я этого «озера» не видел.

Последний подъем на вершину оказался самым трудным, но с помощью веревки, предусмотрительно прихваченной нами, мы все же оказались на самой макушке. Она была усыпана разной формы валунами, покрытыми мхом, и пожелтевшей травой, росшей пучками.
Простор открывался неоглядный!

«И опять, будто сердце в ту синюю ширь окунув,
В восхищенье застыл, задохнулся в ветрах ты...»11.

Вид с вершины открывался такой, что нам с Коляном стоило больших трудов удержать наших «пташек», чтобы они не улетели. Ближайшие «горки» были все ниже Салога, только вдалеке белел вершинами Абаканский хребет.
Стоя на вершине, можно было легко представить, что ты летишь над волнистым зеленым таежным морем, вздымающимся могучими волнами и темнеющим черными провалами. Реки, проглядывавшие между хвойниками, светились синевой, и легкий туман, паривший над ними, едва-едва поспешающий за их бурным течением, будто следил, чтобы своенравные проказницы не заблудились среди гор, а нашли верный путь к тому месту, где им предстояло встретиться и не расставаться до самого моря.
Наше село, расположившееся на единственном среди хвойного моря светлом острове в треугольнике между реками и хребтом, походило на большую птицу, приземлившуюся в этом таежном оазисе и нашедшую, наконец, то место, где можно было расслабить уставшие крылья и наслаждаться покоем и теплым солнцем.
- Эге-ге-гей! – Настя кричала в сложенные рупором ладони. – Эй, люди! Мы лети-и-им! Мы выше всех! Ура-а!
Аленка тоже подскочила к Насте, и они уже вдвоем оповещали весь свет о своей победе над горами.
- Эгей, ангелы неба, отзовитесь! Мы хотим к ва-ам!

ГОЛОС

Девчонки стояли, обнявшись, и в лучах солнца, уже клонившегося к горизонту, их фигурки были так прекрасны, что мы с Кольшей чуть не прослези...
- Ну и что вы там раскричались? – вдруг раздался голос из-за валуна, стоявшего на краю пропасти. – Захотели, так летите, мы вас тут и поймаем!
Голос из-за камня прозвучал настолько неожиданно, что девчонки с визгом ринулись к нам, а мы невольно оторопели.
- Кто это там за камнем? – Настя прижалась ко мне, и я чувствовал, как от страха билось ее сердечко. – Это те мужики, да?
Голос продолжал:
- Что, испугались? Не бойтесь, тут всего-то метров пятьсот будет, прямо к нам в стога попадете.
Заслышав это, мы с Коляном покатились от хохота, а девчонки, ничего не понимая, в ужасе вжались в камень. Аленка даже просунула голову Насте в подмышку. Подумали, наверное, что мы спятили от страха.
Мы по-прежнему заливались от смеха. Наконец, Кольша, попытался выдавить из себя:
- Это... это... косари внизу... голос вверх поднимается... будто они рядом...
Я тоже, кое-как убавив смех, пытался объяснить оторопевшим подругам:
- Не бойтесь... на самом деле за камнем никого нет, это косари далеко внизу говорят, но скала настолько крутая, что голос доходит до нас, почти не затихая. На самом деле до них почти полкилометра! Они нас слышат кое-как, а мы их очень даже хорошо. Звук будто скользит по отвесной скале, почти не стихая.
Кольша, просмеявшись, подошел к краю и крикнул, что есть мочи:
- Эй, на поляне! Как трава нынче?
В ответ снизу совершенно спокойный голос ответил:
- Это ты, рыжий, что ли? Кое-как узнал тебя. Ты чего на гору забрался? Тут косилка забарахлила, спускайся, помоги запустить.
- Ага, щас! Только крылья надену! – Николай распустил руки в стороны, будто на самом деле крылья расправил. – Что там у тебя, Макс?
- Че-т колесо правое ерундит. – Макс снизу выругался. – Пока вёдро, хотели управиться, а тут на тебе... Кричи погромче, плохо слышно.
Николай набрал воздуха побольше и закричал в полную силу:
- Я тебе еще когда говорил, не жалей солидол, мажь гуще. Вот и коси теперь руками!
- Видать, придется... Что ты там пищишь, кричи громче! – невидимый нам Макс опять чертыхнулся и спросил. - Ты когда обратно?
Кольша опять набрал еще больше воздуха и закричал, что есть силы:
- Нескоро! Вот слетаю в Африку, тогда и жди!
- Тебе все шуточки, - вздохнув, произнес невидимый мужик, - а у нас еще две поляны. Ладно, как прилетишь из Африки, - голос хохотнул, - приходи, я тебя керосином от загара отмою!

- Вот это да! – Девчонки опять разинули глаза так, будто иначе выразить свои впечатления было невозможно. – Они нас еле слышат, а мы их...
Колян, накричавшись и слегка охрипнув, развалился на камне, покрытом мхом, и даже зевнул.
- Да-а, здесь, на вершине, еще и не такое бывает. Рассказывают, что кое у кого душа вылетала из тела, а потом обратно возвращалась. Будто человек сидит на камне, а потом вдруг – раз! – и видит себя со стороны! Один мужик рассказывал, мол, сидел вон на том булыгане, курил, и вдруг оказался рядом с вершиной. Смотрит, а на вершине, на том же валуне он сам сидит и курит. Я ему говорю, задремал, наверное? А он божится, что не спал. «Я ж не один такой, есть и другие, кто вот так же видели себя со стороны!».
Кольша не сочинял. У нас все знают, что кое с кем случается такое, но далеко не со всеми.
- Вот так вот, девушки. Эта вершина волшебная. Видать, здесь ангелы ночуют, а днем развлекаются, пугая бестолковых людишек.

АЛЕНКИН ТАЙНИК

Девчонки слушали болтуна, и я видел, что в их душах поселилось величайшее уважение, если не сказать, преклонение перед нашей Царь-горой. Настя подсела ко мне и зачарованно смотрела на клонящееся к горизонту солнце. Яркий диск медленно приближался к одной из горных вершин на той стороне реки, будто готовился прикорнуть на одном из ее склонов. На другой стороне тень от Салога уже легла на тайгу, будто прикрыла ее темным одеялом.
- А я вот что придумала! – Аленка, молчавшая до этого, вдруг спохватилась, и вынула из рюкзака какую-то пластмассовую баночку. – Мы под одним из валунов сделаем маленький тайничок, спрячем там эту баночку, а в другой раз, когда снова сюда поднимемся, откроем тайник и узнаем, что сбылось из того, о чем мы сегодня загадаем. Я это в книжке прочитала. Туристы так всегда делают, чтобы не писать на скалах всякую ерунду типа: «Здесь был Вася».
- А что у тебя там? – Настя мгновенно подлетела к Аленке и заглянула в баночку. – Ух ты! Смотри, Стас!
В баночке лежала маленькая записная книжечка, карандаш и спички, завернутые в пленку.
- Вот здорово! Давай, я первая напишу о своем желании! – Настя вынула записнушку и быстро что-то в ней написала. – Только давайте не будем читать то, что загадал каждый из нас. Лучше в другой раз прочитаем и сравним, сбылись наши мечты или нет.
Николай слегка поворчал, что все это девчачьи выдумки, но тоже нацарапал пару строчек. При этом лицо его даже сморщилось от напряжения, и я не понял, то ли его озаботило загадываемое желание, то ли сомнение в необходимом количестве знаков препинания.
Написал и я, но так как мысли мои вертелись возле одной проблемы, которая постепенно овладевало моей головой, то и желание мое было совсем даже не из тех, каких, скорее всего, ждали наши подруги.
Настя добавила в баночку еще и какую-то монетку, будто бы как символ следующего посещения этой вершины, и мы зарыли наш тайник под одним из приметных валунов.

Закончив эту церемонию, мы присели на теплый мох и еще раз осмотрели окрестности.
- А что там за домики? – Настя показала на еле видимые крыши среди зеленого лесного ковра. – Там кто-то живет?
- Это пасека. Кстати, мед с нее даже медаль в Москве получил. Пасечник Гена очень даже гостеприимный хозяин. Я его знаю. Хочешь, съездим как-нибудь к нему?
- На днях и съездим, - встрял в наш разговор Николай. – Гена просил машинёшку его посмотреть, заодно и меда попробуем. А пока давайте-ка спускаться. По темну опасно идти. Вы собирайтесь и слезайте помаленьку, а я до родника сбегаю, фляжки наполню. Меня не ждите, если запоздаю, двигайте прямо к Гнезду. Я догоню.
Только мы его и видели! Напитавшийся солнцем «реактор» сорвался с места и вскоре рыжая его голова стал спускаться вниз, а потом и совсем скрылась за скалами.
Странно, где он на этом хребте нашел родник? Первый раз слышу.

ЗАГАДОЧНЫЙ СХРОН

Нагнал он нас уже перед последним спуском. Фляжки, на самом деле, были наполнены водой.
- Ты нашел родник?
- А он всегда там был. В десятке шагов от вершины. Мало, кто о нем знает. Правда, струйка небольшая, но, как видишь, воды набрал. Правда, в это время у меня было, чем заняться.
Мы посидели на камешках, попили холодной родниковой воды, и я заметил, что на лице парня одна за другой менялись гримасы, каждая из которых была одна серьезнее другой.

К Гнезду мы подошли уже затемно.
Пока девчонки звонили по мобильнику родителям, сопровождая свои впечатления громкими междометиями, мы с другом разожгли печурочку и обсудили последние известия.
- Видел их? – чуть слышно спросил я, совершенно уверенный, что Колян не просто так задержался у родника.
- Видел, но подойти близко не смог. – Колян отвечал тоже в полголоса. - Удалось увидеть, что они располагались на ночлег, и разобрать несколько слов: «будет ажур, будет и амба», «дождь нам по фарту», «грев отправим и в мешок»... Кстати, слово «рыжье» упоминалось несколько раз.
- А схрон видел?
- Конечно. Они упрятали все в расщелине и закидали ветками, но мешки не открывали, потому узнать, что в мешках, не удалось.
- Что еще?
- Похоже, они чужаки. Жалели, что мало воды прихватили и называли гору «Салоп». Так, помню, в старину женские пальто называли. Спальников у них нету, наломали веток и собираются, видно, спать на них. – Кольша ухмыльнулся. – Не хотел бы я быть на их месте... Спал как-то на Салоге, утром волосы от земли еле оторвал, примерзли...
Девчонки все так же щебетали по телефону, а я сидел, навалившись на теплый еще валун и думал.
Рыжье, рыжье... От кого-то еще до горы я слышал это слово. И совсем недавно. Но от кого?

Расположились мы в Гнезде шикарно. Наши с Настей спальники с одной стороны дерева, а Аленкины и Колькины с другой. Легкий ветерок чуть-чуть покачивал дерево, но впечатление было такое, что мы находимся на земле. Стоит только высунуть руку и наткнешься на травянистую полянку. 

- Ты не спишь? – Настин шепот раздался в самое ухо. – Я сегодняшний день запомню на всю жизнь. И это Гнездо, и подъем на гору, и наш полет над землей, и тот голос из-за камня... – В шепоте девчонки слышался искренний восторг. – Знаешь, когда я жила в городе, я даже и представить себе не могла, как это здорово жить рядом с горами. Ведь им не один миллион лет! Представляешь, насколько они нас старше, а, может быть, и умнее.
Я выпростал руку и погладил фантазерку по голове.
- Спи давай. Выдумала тоже – горы умнее нас. Черепахам тоже миллионы лет, но про их ум даже и говорить нечего.
Настя отмолчалась, но все же завладела моей рукой, сунула ее себе под щеку и притихла.
За деревом тоже стало тихо, хотя до этого рыжий что-то втолковывал своей фанатке. Скорее всего, байки про Салог рассказывал. Знаю я его.

ДУМЫ

Скоро дыхание Насти стало ровным, а я все лежал и смотрел на проглядывавшие сквозь ветви звезды.
Спать я не мог.
Я чувствовал... нет, теперь я уже точно знал, что мы опять столкнулись с чем-то загадочным. Мое шестое чувство подсказывало мне, что все эти «схроны», «ажур», «амба», «фарт», «грев» связаны в какую-то единую цепочку. Но вот за какое звено ухватиться, чтобы вытянуть ее, фактов пока не хватало.
Почему-то память постоянно возвращала меня к странному слову «рыжье». Может быть, Колян все же ошибается, и мужики говорили про ружье? Но друг утверждает, что он не ослышался, тем более, что слово было повторено несколько раз.
Что такое схрон, мы, спасибо Аленке, уже знаем. А что такое «грев»? Почему, если будет ажур, то будет и амба? Какая связь дождя и фарта?
Надо будет в книжках, что мне подарил одноклассник Славка (рассказ «Шоколадные страсти»), почитать о блатном слэнге, а то смысл выражений мрачных «туристов» совершенно непонятен.
Над головой в одном из просветов появилась яркая звездочка, двигавшаяся на юго-восток. Спутник двигался бесшумно, будто на самом деле это было одно из небесных тел, покинувшее надоевшее ему постоянное место среди других светил, и ринувшееся за поиском приключений.
Так же и мы: делаем что-то привычное и обыденное и вдруг – бац! – происходит какое-то маленькое происшествие или даже какая-то случайность, не вписывающаяся в привычный ход дел - и начинается другая жизнь! Время начинает ускоряться, события развиваются все быстрей и быстрей, постепенно соединяются воедино, лавина фактов и умозаключений выстраивается в логическую цепь, и наступает момент, а, точнее, в голове происходит какой-то щелчок – и все мозаичное панно, каждый кусочек которого до этого мы пристраивали и так и этак, успешно соединяется в общую картину – все, загадочное событие раскрыто!
Так-то так, но пока рисунок не то, что не просматривается, на нем нет даже первых набросков.
Хотя... если хорошенько подумать, то кое-что у нас все же есть.
Первое: «туристы» - явно не туристы. Эта их «феня», странные бряцающие мешки, схрон на горе, странные выражения, намеки на погоду... все это говорит только об одном - они что-то готовят.
Но что? Неуж-то они собрались взрывать гору? Не похоже. Два мешка трубок как-то не похожи на взрывчатку. Будут устанавливать антенну мобильной связи? Сооружать буровую установку? Может быть, они создали какой-то совершенно новый пулемет и готовятся от кого-то отстреливаться?
Фу-ты ну-ты, бред какой-то... Так я могу додуматься до черти чего. А если еще и «час быка»12 прихвачу, то свихнусь от дурацких предположений.
Настя все также умиротворенно посапывала возле меня, и я почувствовал, что тоже начинаю засыпать. Последний раз взглянув на звезды, я повернулся на бок и провалился в сон.

ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ

- По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там!
Колькин голос разбудил меня на самом интересном месте – как раз в это время инопланетяне начинали высаживаться на наш Салог возле космической антенны, которую соорудили для них заросшие по уши люди, похожие на наших «туристов» и суетящиеся тут же, примеривая за плечами полученные от НЛО странные, похожие на связки бамбука пулеметы. Гора при этом качалась, будто инопланетный летательный аппарат раскачивал ее и хотел развалить по камешку...

На самом деле качалось Гнездо Скопы. Утренний ветер, скатывающийся с горы, ерошил вершинки деревьев, разгонял по низинкам комки тумана, его порывов хватало, чтобы наше могучее дерево, хоть и несильно, но ходило из стороны в сторону.

Настил под нами поскрипывал.
- И когда на море качка, и бушует океан... – Николай мелодист был еще тот, но главное в его пении было то, что он не тараторил, а это уже вызывало уважение к певцу. Привалившись спиной к дереву, он, наполовину еще находясь в спальнике, вытягивал руки в стороны, и сквозь позевок вещал:
- Эх, был бы под нами корабль, а вокруг не тайга, а море, я бы...
- Что, не испугался бы и нырнул в воду? – Аленка высунула голову из спальника и ехидно воззрилась на рыжего певуна. – А если бы она была холодная?
- Ну и что, настоящему моряку...
Колька и дальше бы продолжил свою героическую речь, но Аленка незаметно дотянулась до фляжки с водой и плеснула из нее конопатому моряку в лицо.
- А-а-а! Ты чего?! – завопил Колян. – Она же ледяная!
- Так ты ж настоящий моряк, сам сказал! – хохотала Аленка, между прочим, резво опять упаковываясь в мешок, потому как «настоящий моряк» выхватил у нее фляжку и собирался всю ее вылить во «вражеский» спальник.
- Пожалей несчастную девушку и воду сбереги, не то придется тебе опять бежать на гору к роднику! – Это уже Настя решила вступиться за подружку, пытаясь не столько уберечь толпу от обезвоживания, сколько спасти «несчастную» девушку.
Кольша, уже было наклонивший фляжку над Аленкой, придержал руку, затем вылил немного воды на ладонь и плеснул внутрь спальника. Раздавшийся оттуда визг, видимо, утешил рассвирепевшего морского пирата, потому как он ухмыльнулся и, опрокинув фляжку в рот, выдул из нее всю оставшуюся жидкость до капли.
- Вот так! – Повернулся он к Насте. - И подруге твоей досталось, и ты осталась без утреннего омовения. Возмездие сурово, но зато справедливо
Увидев мой кулак, направленный в его сторону, герой осклабился и подмигнул, мол, спокойно, капитан, запасы воды на борту имеются, но команде знать об этом пока не положено.
- Капитан, командуй подъем, пора возвращаться к родным берегам. Не знаю как вам, а мне еще сегодня картошку окучивать, так что не пойдете вы, пойду я один.
Мне тоже вспомнились мамины намеки на «тяпочные» работы, потому я, громко рявкнув: «Экипаж, подъем!», резво выпластовался из спальника и натянул одежду.
Ветерок был довольно свеж, но горы уже освобождались от утренней дымки, что обещало очередной ясный и теплый день.

Девчонки готовили завтрак, а мы с Коляном паковали рюкзаки и уничтожали следы нашего здешнего пребывания.
Веревочная лестница с помощью капронового шнура была поднята наверх, а сам шнур был хитро упрятан в коре дерева. Цвет веревки и коры совпадали, потому обнаружить шнур было трудно.
В этот раз, помня критику наших подруг, мы тщательно собрали мусор и этим окончательно уничтожили следы нашего пребывания возле нашего Гнезда.

- Ну, что, по коням? – Я допил чай, упаковал кружку в рюкзак, и встал. – Чернику собирать не будем? Рванем до дому?
- А можно, мы с Аленкой за черникой сюда специально придем? Я поняла, что ягода еще не очень спелая, потому чуть попозже будет в самый раз.
- А почему придем? – Я совсем даже не хотел оставлять Настю одну возле горы, когда на ней... когда здесь бродят подозрительные «туристы». – Мы вас сюда на мотиках доставим. Собирайте свои ягоды, а мы в это время Гнездо немного подшаманим.
Кольша, не согласный с моими словами, увел глаза в сторону, но я все же сумел поймать момент и глянуть ему прямо в зрачки. Друг мгновенно просек, что к чему, и поскреб в затылке.
- Завтра никак, за день на окучке я не управлюсь, потом мы же с вами хотели на пасеку сгонять, ну, а там, глядишь, и подкинем вас на «ягодище». Пойдет?
Резону в словах солнцеволосого хватило, чтоб экипаж с ним согласился, потому без лишних слов мы вышли на тропу и, резво перебирая ногами, помчались в сторону дома.

СЕЛЬХОЗРАБОТЫ

С «тяпочными» работами в это раз мы управились очень даже быстро.
Аленка, когда после похода на Салог мы собрались у нее дома побаловаться пирожками, необдуманно испеченных мамой для любимой дочки, неожиданно предложила окучивать картошку «бригадным методом».
- Чего нам упираться в одиночку? Наваливаемся поочередно бригадой на каждый участок и тяп-тяп – картошка окучена!
- Детаптапатаплап!
Рыжий неандерталец выдал этот шедевр риторики ртом, в который, по-моему, вместилось одновременно два пирожка. Если учесть, что декламатор попытался высказаться на обычной для него скорости, результат оказался плачевным. Сказанное не понял никто.
Даже я.
Все уставились на автора вышеприведенной тирады и смотрели ему в рот до тех пор, пока поглощатель пирожков тщетно пытался протолкнуть в горло то, что он создал в своей пасти из двух мучных изделий одновременно. Пришлось Аленке срочно плеснуть обжоре в рот чаю из кружки, и тогда Колян, кое-как прожевавшись, повторил свой словесный шедевр.
Получилось почти так же, но – спасибо приобретенному навыку! – мы все же поняли суть сказанного.
- Не тяп-тяп, а тяп-ляп!
Тьфу ты! И ради этого мы почти полчаса смотрели в рот этому умнику?
- Ты против? Ну и тяпай один, а мы будем работать бригадой. Да же? –Аленка с надеждой поглядела в нашу сторону.
Мы кивнули головой и...

...оттяпались вполне спешно!
Надо сказать – а мы начали с Настиного огорода – работа шла как-то не очень сноровисто. То ли потому, что мы уже набегались сегодня, то ли потому, что лень родилась раньше нас, но чуть ли не каждая жесткая травинка становилась почти непреодолимым препятствием.
Но все изменил приход Коляна.
Вначале, оказывается, он начал единолично окучивать свою картошку, но потом его неудержимо потянуло к нам.

Он ворвался в огород, будто вихрь.
- Что, пьяницы, лодыри и тунеядцы, сачкуете? Ручки бережете? А ну, делай как я!
«Атомный реактор» с ходу развил такую скорость, что мы, пытаясь хоть для приличия не отставать от лидера, очухались только тогда, когда выпахали чуть ли не весь участок.
- Вот так работают настоящие передовики! Делаем перекур с перекусом, допалываем, и летим на другую плантацию.
Мы побросали тяпки и в изнеможении свалились на траву у забора. Отдышавшись, Настя вынесла нам полную банку вишневого компота, а Аленка, светясь от гордости за своего героя, вывалила на газету случайно оставшиеся пирожки. Глядя на то, как рыжий трактор уминает выпечку, Настя лукаво спросила:
- Ты же был против колхоза! Неуж-то стремление к общественному труду преодолело твои буржуйские замашки?
Мы с Аленкой в один голос выкрикнули, - Настя! – но было поздно, уминатель пирожков повернул голову в нашу сторону и... на нашу радость - промолчал! Показав кулак неопределенно кому, он успешно завершил свою работу, проглотил последний кусок и только тогда произнес:
- Сепркркончнзарбту!
Аленка тут же схватила тяпку и со словами: «За работу так за работу!» - первой выскочила на свой рядок.

Картофельные плантации мои и Аленкины мы одолели все в том же темпе, но вот Кольшины джунгли нам с ходу обработать не удалось. Трава на его рядках оказалась так крепка и высока, что мы даже остолбенели.
- Ага, так вот почему ты ринулся нам помогать? – Аленка уперла руки в бока и сердито взглянула на Николая. – Испугался, что не осилишь? Хоть постыдился бы!
Она раздвинула траву и стала изучать посадки.
- Понятно. Значит, ты в прошлом году с ленью-зазнобушкой все лето прогулял, картошку не полол, а осенью траву не убрал. Делаю вывод – ты лодырь! Вот мы сейчас уйдем, и допалывай сам, чтоб тебе неповадно было звать друзей в свои заросли.
Голос девушки зазвучал так, что Колян весь вжался и потупился. Аленка сердито надвинулась на парня, будто собиралась испепелить его взглядом. Похоже, она совсем не ожидала увидеть такой заросший сорняками огород у своего героя.
- Только не по голове, ладно? – Кольша прикрыл голову руками и присел.
Настя выдернула картофельный куст, потрясла им, и стало видно, сколько бед и горя испытало бедное растение в борьбе с врагами-сорняками.
- Что ж вы ели всю зиму? – Аленка все так же сердито смотрела на заалевшего от стыда парня. – С твоим аппетитом ты же мать свою голодом всю зиму морил!
- Да нет! – оправдывался Николай. – Мы купили картошки и нам хватило.
- Лодырь! – твердо заключила Аленка и, повернувшись к нам, спросила, - Ну, что? Будем помогать этому обормоту?
Тут уже я решил вступиться за друга.
- Во-первых, Колян не лодырь, вы сами это прекрасно знаете. Во-вторых, если Николай не успел прополоть картошку вовремя, то у него на это, скорее всего, были свои причины. Пора бы и знать, что всяческие подработки в гаражах и на подворьях отнимают массу времени...
- Ладно, хватит. – Николай прервал свою адвокатуру в количестве меня и почесал в затылке. – Чем болтать попусту, давайте решайте – будете мне помогать, или я сам дотяпаю. Тут осталось-то...
Откровенно говоря, выполото было довольно много, потому мы меньше, чем за час прикончили и этот участок.

- Сегодня вечер отдыха, а завтра мы едем на пасеку! Правда, Стас? – Настя замотала тяпку тряпицей и посмотрела мне в глаза.
- Конечно! На реку сгоняем, отмоемся, потренькаем на гитаре, а завтра рванем пчел кормить. Не знаю, как мужиков, но девчонок пчелки кусать любят.
Я рукой изобразил пчелу, повертел ею у Настиного лба и вцепился ей в нос.
- От укуса нос у тебя будет разбухать все больше и больше и, в конце концов, лопнет!
- Отпусти! – Настя мотнула головой. – Не знаю, как он распухнет завтра, но сегодня его уж точно не отмыть.
Она скосила глаза, пытаясь рассмотреть, во что превратился ее носик от моих грязных рук, а я подхватил все наши тяпки, уложил их себе на плечо, и мы отправились к колонке, чтобы хоть немного отмыться от земли.

РАСШИФРОВКА

На реке проторчали чуть ли не до ночи. Мы бы и раньше выехали, но Николай зачем-то срочно убежал в гаражи и только спустя какое-то время мы оседлали наших «козликов» и в одно мгновение долетели до пляжа.
Народу на реке в этот раз было много. Похоже, что в этот день большая часть населения занималось прополкой картофеля, потому к вечеру все ринулись на реку смывать с себя следы огородных работ. Одни отмокали в реке, другие отлеживались под пихтушками, третьи пекли на мангалах шашлыки, и аромат от них вызывал бурчание в животе.
Девчонки после купания вскарабкались на выступ скалы и сидели на нем, болтая ногами и о чем-то беседуя, а мы с Кольшей валялись на траве, пекли в костре нанизанные на прутик кусочки хлеба и молчали.
- Чую, не подфартнуло мужикам. Дождя-то нет.
Я сначала даже не понял, о каких мужиках заговорил Колян, но тут же сообразил, что он говорит о тех «туристах», которых мы видели на Салоге. Видно, тоже, не переставая, размышлял о той нашей недавней встрече.
- С чего ты взял, что им не подфартнуло?
- А ты забыл, как они сказали? «Дождь нам по фарту». То есть им надо, чтобы был дождь, а его-то как раз и нет.
- А как ты узнал, что такое «фарт»?
Колян глянул на меня и скорчил укоризненную гримасу.
- А зачем, думаешь, я в гараж бегал? Я же там у мужиков выпытал, что такое «будет ажур, будет и амба» и «дождь нам по фарту»...
- И что? Говори скорей!
Кольша взъерошил на голове свои рыжие влажные волосы.
- Ажур – это типа успешное окончание дела, амба – конец, фарт – везение.
Он помолчал и, немного погодя, задумчиво добавил:
- Кстати, «рыжье» - это золото.

Вот тут-то меня прошибло будто молнией!
- Золото?!
Вот это да! В нашем деле начинает проявляться золото?
- Ну да. Те мужики часто упоминали слово «рыжьё».
Мысли мои стали обгонять друг друга, заплетаясь в клубок, накручиваясь одна на другую и путаясь, будто леска в мочалке.
- Ты теперь знаешь, о чем говорили мужики на горе?
- Конечно. «Будет ажур, будет и амба» означает, что, если у них дело выгорит, то это будет последнее дело, и они могут отчаливать домой. «Дождь нам по фарту» - это значит, что для успеха операции им нужен дождь.
- А что значит «грев отправим и в мешок»?
- Грев – это вроде как почта, а что означает фраза полностью, не знаю.
- Ну, ты, Колян, молоток! Я бы ни за что не сообразил, как переводятся эти загадочные слова. Ничего больше не узнал в своих гаражах?
- Да нет, - Кольша как-то помялся, пожевал травинку и добавил, - только вот... когда я спрашивал у мужиков, как эта «феня» переводится, Поршня... ну, это кличка одного из механиков... я заметил, даже вздрогнул, когда я спросил про «ажур» и «амбу». Потом он почему-то засуетился и выскочил из курилки.
- Ты хочешь сказать, что Поршня тоже как-то связан с теми уголовниками?
- Не знаю, но его поведение мне показалось странным. Именно после этих слов!

Теперь уже кое-что прояснилось. Но меня больше всего встревожили слова о том, что это последнее дело уголовников, и если у бандитов все уладится, то они больше на горе не появятся.
- Так, значит, как только пройдет дождь, эти мужики исчезнут, и тогда мы уже ничего не узнаем?
Я заволновался. Неужели дождь унесет тайну «туристов» с собой, а мы так ничего и не узнаем?
- Получается так.
Николай дожевал хлеб, превратившийся на огне в обгорелую с одного бока корку, и успокоительно махнул рукой.
- По-моему, дождя в ближайшие дни не будет. Вот бы еще раз на горку сбегать, сильно уж охота мне тот схрон посмотреть. Что-то там такое спрятано, что сразу бы разрешило все вопросы.
Николай задумчиво смотрел на реку и высящийся за ней Салог. Чувствовалось, что тайник увлек парня не на шутку.
- Не вздумай! Эти «туристы» с тобой цацкаться не будут. Пришибут как муху.
Я говорил зло и старался подобрать веские доводы, чтобы Колян не ринулся на гору один. Знаем уже, чем это может закончиться. Один раз он уже пострадал от бандюганов, да, видать, уже забыл, как ходил весь в бинтах.
- Мы туда вместе сходим. Вдвоем все же безопаснее...

- Куда это вы собрались вдвоем? - Аленка как всегда все услышала и тут же вмешалась. – Мы же завтра на пасеку собрались. Вы что, забыли?
Эх, точно!
Вот никогда не надо обещать! Сколько раз я давал себе зарок - никогда никому ничего не обещать. Но с Настей мой зарок не срабатывал. Будто кто его тянул сказать: «да, Настя», «я тебе обещаю, что...», «завтра обязательно...».
Мы переглянулись с Николаем. Он посмотрел на небо, зачем-то сунул палец в рот, поднял его вверх и сказал:
- Ладно, завтра едем на пасеку. Дождя точно не будет.
Значит, и у Николая с Аленкой зарок тоже не сработал.

НА ПАСЕКЕ

Ночью мне снова вспомнились все эти «ажур», «фарт», «амба», «грев»... Странно, почему уголовникам обязательно нужно говорить на этом диком языке? Мало русских слов, что ли? Хотя... ведь у каждой профессии существует свой язык. У моряков «вира», «майна»; у шоферов «баранка», «торпеда»13; у летчиков «пике», «форсаж»... Но эти слова еще как-то понятны, а тут все непонятно.
Значит, эти слова эти помогают скрыть темные делишки – вот и весь вывод!

По привычке я опять начал раскладывать по полочкам известные факты.
Мужики проворачивают какое-то темное дело с золотом. Похоже, им осталось отправить посылку, и дело будет прикрыто.
Все вроде бы ясно и понятно... и ничего не ясно! В посылке будет золото – это ясно. Но откуда оно взялось? И почему для отправки посылки понадобился именно наш Салог? Как они собираются отправлять посылку – на санках с горы? На оленях? С вертолетом?
А куда они ее отправят? В какую сторону?
Идея с вертолетом показалась мне интересной. В селе мест для вертолетной площадки не так уж и много, кругом горы, потому застроено все до самых подножий, а на этих площадках посылку может перехватить милиция.
Потому гора – само то!
Но... почему обязательно гора? Можно с таким же успехом посадить вертолет и за горой, это даже проще, чем балансировать над вершиной.
А что они собираются поместить «в мешок»?

Значит, не вертолет... А что тогда? Создать из алюминиевых трубок катапульту и забрасывать посылку прямо в самолет? Нет, это не то.
Воздушный шар? Но почему тогда им нужна непогода? Какой же шар полетит под дождем, да еще и при сильном ветре?
Нащупать тот способ, каким «туристы» собирались отправлять свою посылку, никак не удавалось.
В отчаянии закрадывалась мысль, что никакой посылки нет, а эти мужики, на самом деле, помогают геологам заносить оборудование на гору, и зря мы накручиваем все наши подозрения, запутываясь все больше и больше.
Но мой-то организм по-прежнему возбужден! Вот и в эту ночь сон никак не шел ко мне, в голову лезет куча всякой ерунды, а толку - никакого!
Еще и Настя последние дни все время посматривает на меня так, будто озабочена моим самочувствием.

Утром мы, оседлав своих «козликов» и вздымая пыль, мчались на пасеку. Путь оказался неблизким, нужно было обогнуть Малый Салог и найти нужный сверток с дороги, ведущий к хозяйству пасечника Гены.
Грунтовка изрядно взболтала наши чувства и мысли, к тому же мы не раз останавливались и пережидали, пока пыль, поднятая проходящей мимо машиной, унесет ветром. Было хорошо то, что машин на этой дороге было мало, а то бы к концу пути мы покрылись толстым слоем щебеночной взвеси.
Пасечник Гена нас встретил гостеприимно, затащил в дом и начал угощать свежим медом. При этом он говорил, не переставая. Это и понятно – целыми днями один и один, а с пчелами много не побеседуешь.

Наевшись меду так, что язык во рту стало трудно провернуть, мы с Настей вышли на улицу и присели на лавочку на бережке маленького озерца.
Видимо, в это время все те же мысли о золоте, посылке и способах его доставки, опять завертелись в голове, потому как неожиданно я вздохнул, да так горестно и громко, что сам не ожидал.
Настя мгновенно повернулась ко мне и озабоченно спросила:
- Что с тобой, Стасик?
Я промямлил что-то вроде: «Да ничего… все нормально…», на что моя девчонка ответила:
- Ты последнее время опять не в себе. Все думаешь о чем-то. Может быть, я смогу тебе как-то помочь?
Настя тревожно вглядывалась мне в глаза, и я – уже в который раз! - не смог удержаться, чтобы не рассказать ей все, что мы нарыли с Кольшей за эти дни. Ну, не могу я ничего утаить от Насти, тем более, тогда, когда она смотрит на меня вот такими глазами, в которых я вижу одновременно и озабоченность, и понимание, и желание помочь, и... любовь.
Настя любит меня, я это знаю и чувствую. Люблю ее и я, потому хочу я того, или не хочу, но не поделиться с ней моими заботами не могу.

Настя слушала меня с таким вниманием, что я ей рассказал все от начала и до конца, не утаивая даже самой маленькой детали. Как всегда, в ее глазах начал разгораться привычный уже мне «огонь свершений».
С этого мгновения, а в этом сомневаться не приходилось, Настя вместе со мной вступала на «тропу сыска». Не раз, и не два она уже помогла мне распутывать самые запутанные узелки наших расследований, потому я не сомневался, что и в этот раз ее советы помогут нам найти кратчайшие пути к раскрытию очередной загадки.
Я уж, было, хотел разложить перед ней по полочкам известные мне факты, но неожиданно Настя воскликнула:
- А давай прогуляемся вверх по оврагу! Смотри, как там здорово! Что мы сюда отсиживаться приехали? Я хочу здесь все посмотреть. Вставай, а я пока Аленке скажу, что мы с тобой по лесу погуляем. Там и обсудим все, что ты мне рассказал.
Забежав ненадолго в дом, Настя сбежала по крыльцу и, схватив меня за руку, повела по еле заметной тропинке, по сторонам которой вперемежку с березами и осинками высились темные пирамидки стройных пихтушек и величественно смотрели вниз разлапистые кедры.
- Пасечник с Николаем собираются в моторе его легковушки покопаться, Аленка говорит, что с меда ее всегда в сон клонит, потому в нашем распоряжении как раз столько времени, чтобы досконально изучить этот медовый уголок и разобраться с этими «туристами».

ГОЛОСА

Такое неожиданное предложение прогуляться, когда я совсем этого не ожидал, удивило меня, но не настолько, чтобы я начал отказываться. Прогуляться с девушкой я всегда был рад, потому отбросил все мысли и взял девушку за руку.
По оврагу нам пройтись не удалось, потому что на его дне под зарослями травы оказался небольшой ручеек и там было очень сыро. Мы выбрались обратно на тропинку. Настя держала в одной руке небольшой, но ароматно пахнущий букет, а другую просунула под мою руку и, прижимаясь ко мне, щебетала:
- Удивительное место! Я думала, здесь маленький домик, а тут большой домище, труба, как на мельнице и сараи, пусть старые, покосившиеся, но еще довольно крепкие. Интересно, что здесь было до того, как Гена поселился, ты не знаешь?
- Судя по тому, какие здесь постройки, тут было крепкое хозяйство. Я слышал, что тут жили люди, которые ездили торговать зерном даже в Бийск.
- Здорово! А сейчас на полях растет пшеница?
- Нет, теперь и полей-то добрых нет. На их месте уже рощи березовые стоят.
- Жаль. – Настя взглянула на Салог, который с этой, противоположной, стороны был пологим и весь покрыт тайгой. - Смотри, а вон вершина, на которой мы были. И совсем отсюда она и невысокая.
- Хочешь взобраться?
- Думаю, тут никому не взобраться, очень уж глухая тайга.
Мы медленно брели по тропинке и мне было так хорошо, словно я сам был ветром, легко скользившим среди деревьев.

- Смотри, а справа к нашей тропинке подходит еще одна.
Мы прошли немного вперед, и я увидел, что, на самом деле, справа виднеется тропа. Меня удивило, что она была вытоптана сильнее, чем та, по которой шли мы с Настей.
Странно, почему Гена ходит не по этой тропинке, что идет вдоль ручья, а по другой, что сворачивает куда-то к горе? Иначе, кто бы так ее смог вытоптать? Ребята ходили зимой по этим местам вокруг Салога, говорят, что не видели ни одного домика, если не считать этого, где Гена живет.
- Гляди, какое уютное местечко! Давай отдохнем?
Недалеко от тропы, на самом деле, стояли три больших кедра, чуть ли не до земли опустившие свои мохнатые ветви. Мы забрались под кроны кедров и увидели маленькую скамеечку в виде доски, уложенной на два чурбачка. Судя по тому, что осыпавшаяся хвоя лежала нетронутой, тут давно никто не бывал.
- Здорово! Я люблю вот такие уютные уголки. Помнишь, какая у меня дома скамеечка под черемухой? Но здесь намного уютней... и даже таинственней.
Настя уселась рядом со мной, прижалась ко мне и почему-то шепотом спросила:
- А ты любишь уютные уголки?
При этом она смотрела на меня как-то так, будто ждала чего-то. Глаза ее влажно блестели, она сама будто тянулась ко мне, но...

...но мне почему-то думалось совсем о другом.
- Слушай, повтори мне то, что ты слышала, когда твой дядя разговаривал по телефону. – Я понимал, что Настя совсем не этого ждала от меня, но ничего поделать с собой не мог. Какая-то странная тревога овладела мной, будто неведомая опасность бродила где-то рядом.
Настины глаза мгновенно потеряли блеск, стали сухими, и как-будто злыми.
- Ну, что ты за человек! Кругом такая благодать, здесь так...
Неожиданно рука ее сжала мою руку, она приложила палец к губам и прошептала:
- Тихо! По тропе кто-то идет.
Я прислушался. На самом деле – по тропе кто-то шел, но не один. Слышны были голоса двоих мужчин.
Мы пригнулись и буквально вросли в деревья. Приобняв Настю, я почувствовал, как быстро стучит ее сердечко. Странно, подумалось мне, отчего это мы так испугались? Мало ли ходит по тайге людей, чтобы каждого вот так пугаться. Но мы оба старались не дышать и чутко прислушивались к шагам на тропе.
- Слышь, паря, дай пыхнуть, дрова кончились14.
Голос был глухим и сиплым. Шаги стихли.
- Баки бьешь15, - проворчал второй голос, но раздалось чиркание зажигалки, и тот же голос добавил, - свои куркуешь. Бабки сорвем, мотылем вернешь16.
Голоса прозвучали совсем рядом, за нашими спинами. Деревья закрывали нас, потому мужики не могли видеть того, что было за стволами, если бы не надумали сюда заглянуть. Мужики нас явно не видели, не видели и мы их, но голоса, я был почему-то уверен в этом, были теми же самыми, что мы слышали, когда поднимались на Салог. Только в тот раз мужиков было трое, а сейчас, судя по шагам, двое.
Я еще крепче прижал Настю к себе и напряг слух.
Первый мужик смолчал, а чуть погодя, спросил, но уже нормальным не блатным языком:
- Трава с утра сухая была. Начнем клепать?
Второй мужик сплюнул.
- Дождя надо. Ангел уже там. Пошли. Заманало17 уже ноги по горам бить.
Мужики затопали дальше, а мы еще некоторое время сидели, боясь пошевелиться. Подумалось, что сзади, может быть, идет еще кто-нибудь. Но было тихо, и мы решились выбраться на тропу.

ЧУТЬЕ

Рванули мы к пасеке без задних ног и остановились только тогда, когда за деревьями мелькнули знакомые строения.
Слегка отдышавшись, я спросил Настю:
- Испугалась?
- Еще бы! Они же были совсем рядом. А если бы они нас увидели, что тогда?
- Но не увидели же! – Я смотрел на испуганное выражение глаз своей подружки и старался говорить как можно непринужденней. – Да и где бы им нас увидеть, если мы почти вросли в дерево. Ты хоть раз вздохнула, пока они стояли позади нас?
Настя еще пару секунд все так же, не моргая, смотрела на меня, по-видимому, до сих пор находясь в состоянии страха, потому пролепетала:
- Я не помню...
Захохотали мы одновременно и пока не высмеялись полностью, никак не могли остановиться.
Наконец Настя вытерла глаза и сказала:
- Ну, вот, смехом мы подавили нервный срыв. Давай посидим и все обсудим.
Мы присели на упавший ствол и немного помолчали.
- Ты узнал их, да? – Настя опять завладела моей рукой и, похоже, надолго.
Сильно испугалась, бедненькая. Так все было прекрасно и романтично – и на тебе! Опять те же мужики, те же глухие голоса, тот же воровской жаргон... Будто они специально ждали, когда мы выйдем в лес.
- Узнать-то узнал, но до сих пор не знаю их в лицо. Но Кольша запросто высчитает, кто из них кто. Но вот - я взял Настю за плечи, посмотрел ей в глаза, - скажи, почему вдруг тебе пришло в голову вначале устроить прогулку по лесу, а потом ни с того ни с чего спрятаться под кедрой? Ты специально это сделала? Ты знала о том, что именно по этой тропе пройдут именно эти мужики?
Настя удивленно посмотрела на меня, будто мои слова были вовсе не к месту, но тут же задала встречный вопрос:
- А ты? Вместо того, чтобы... поцеловать меня, - тут Настя слегка зарумянилась, - начал расспросы про моего дядю. Ты тоже ожидал, что по тропе кто-нибудь пройдет? Чувствовал, да?
Мы сидели и вопросительно смотрели друг на друга.
Чудеса! Именно к появлению на тропе двух бандитов Насте захотелось прогуляться по лесу, потом спрятаться под кедрушками, а потом и я, чувствуя неясную тревогу, отказался поцеловать Настю и начал распросы по тревожащей меня теме.
Мне стало смешно.
- Да что об этом говорить – экстрасенсы мы с тобой, вот что! Угадать под тот момент, когда бандюганы именно в нужные секунды пройдут возле нас - это не каждому дано! Вот Кольша даже и не подумал о том, что в этом лесу находятся те, о ком мы только и говорим в последнее время. А «туристы», хоть про них и говорят, что у них сильно развито чутье на опасность, даже и не подумали поискать нас за теми кедрами. Хотя...
- Вот-вот! – Настя уже совсем другими глазами посмотрела на меня. – Но они же остановились именно возле тех деревьев, где мы с тобой сидели. Значит, у них в голове тоже что-то сыграло! Но не до конца...
Страх из глаз моей девчонки почти совсем исчез, и это было уже хорошо.

Фантастика! Будто что-то (или кто-то?) толкает нас навстречу друг к другу – нас к бандитам, а их к нам! При этом – а это главнее всего – они про нас и знать не знают, а мы про них знаем уже вполне достаточно, чтобы...
Продолжить мои мысли не дал длинный автомобильный сигнал. Похоже, друзья заволновались, не понимая, где мы так задержались, и на всякий случай решили погудеть, давая нам ориентир на пасеку.
После второго гудка мы направились к дому и вскоре увидели небольшой синий «микрик»18, тарахтевший возле крыльца и стоящих у его дверцы Аленку с Николаем. Неподалеку расположились рядком и наши «козлики».
- Гена собирается в село, увезет девчонок и рюкзаки, а мы за ними вдогонку.
Колян уже натянул шлем, потому последние слова я, скоре, додумал, чем разобрал.
В окошке «микрика» я увидел улыбающееся лицо Гены и понял, что ремонт движка прошел успешно, и пасечник готов был везти наших девчонок и наши мешки куда угодно и сколько угодно.

КРАТКИЙ СОВЕТ

«Микрик» мы, конечно, обогнали да еще и постарались, чтобы оторваться от него как можно дальше.
Мне хотелось рассказать Кольше о том, что произошло в лесу, потому, взлетев на последний подъем, я резко затормозил и подозвал ко мне Коляна. Он подъехал и вопросительно уставился на меня.
- Угадай, кого мы встретили в лесу? – Я загадочно взглянул в лицо друга и, не дождавшись ответа, выпалил, - наших «туристов»!
- Тех самых? – удивился Колян. - А как они там оказались?
- Как оказались, я не знаю, но то, что оба они те самые, сомнений нет.
- Их было двое? А где третий?
Я пожал плечами и продолжил.
- Они шли в сторону Малого Салога, говорили о том, что, по их расчетам, скоро будет дождь. Мы к тому же заметили, что тропа, идущая к Салогу вдоль ручья, довольно сильно вытоптана. – Я помолчал, вспоминая, о чем еще шла речь на тропе. – Один из них спросил другого, не пора ли начать «клепать». Упоминали какого-то «ангела», мол, он уже на горе.
Николай достал платок, вытер лицо и осмотрел горизонт, видимый с нашей возвышенности на все стороны.
- Да, судя по тому, что солнце сегодня завалится спать в тучи, погода меняется. – Он почесал в затылке. – И ручей, похоже, тот самый, который они поминали в прошлый раз. Надо у Генки спросить, не видел ли он, чем эти гориллы там занимаются. Похоже, пора повторить восхождение, посмотреть схрон и глянуть, какой там еще «ангел» завелся, иначе день-два и «туристов» поминай как звали. Раз они решили «клепать», то готовятся к завершению операции.

«Микрик» подкатил, весь укутанный облаком пыли.
Гена выпрыгнул из кабины и сразу же протянул руку Кольше.
- Ну, ты мастер! Идет, будто новый! – Он похлопал «микрика» по дверке. – А я-то уж думал его буксиром в город тащить. Но сейчас-то он у меня еще побегает. – Гена весело хохотнул. - Там в салоне бадейка меда, не забудь забрать. Спасибо, ты прям волшебник!
Лицо пасечника светилось радостью. Он еще раз пожал руку Николаю.
Я вспомнил кое-что и, обращаясь к Геннадию, спросил:
- А что за мужики у тебя на ручье сидят? Мы их случайно увидели. Что они там делают?
- Да я не знаю. Давно там сидят. Как засели в Каменном Мешке с весны, так и торчат, не вылезая. Правда, по тропке мимо пасеки пройдут иногда, а так молчок, ко мне не заходят. Как-то сунулся к ним, но увидел их рожи и больше туда не ходил.
Мы с Кольшей переглянулись. Так, значит «мешок», о котором поминали «туристы», на самом деле урочище «Каменный Мешок» – место в нескольких километрах за пасекой вверх по ручью...
Интересно!
Из салона выпрыгнули девчонки.
- Мы хотим ехать с вами! – Они подбежали к нам с надетыми на плечи рюкзаками и с довольно увесистой бадейкой в руках. – Гена, спасибо! Мы дальше на мотиках поедем.
- А бадейку вы как повезете? – спохватился Николай.
- Езжайте, а бадейку я сам тебе домой подкину. – Гена вернул мед в салон и перед тем, как сесть за руль, крикнул, - езжайте вперед, а то пыли наглотаетесь!
Мы рванули под горку, и Настя опять обняла меня сзади и крикнула:
- Никогда больше не уезжай от меня! Будем ездить только вместе!

БОЛЬШОЙ СОВЕТ

Вечером мы устроили большой совет.
Перебрали и обсудили все, что мы знали про «туристов» на этот день.
Получалось следующее.
В урочище «Каменный мешок» какая-то артель то ли добывает золото, то ли собирает его от других артелей и куда-то переправляет отдельными партиями. Как они это делают, мы пока не знаем. Эта партия золота, по всей видимости, последняя. После того, как передача совершится, артель снимается и исчезает в неизвестном направлении.
Мы еще раз перебрали все возможные способы переправки золота на «большую землю», но к какому-то выводу так и не пришли. Сбивало с толку то, что этим золотарям нужна была дождливая погода. Если бы дождь пошел вчера или сегодня, мы бы так ничего и не узнали, а пока у нас еще была возможность что-то разведать, если мы повторим восхождение на Салог и попытаемся проникнуть к тому месту, где «туристы» сделали схрон. Еще и «ангела» надо обнаружить.
- Завтра и пойдем! – Колян никогда ничего не откладывал «на потом», он всегда был готов действовать мгновенно и решительно. – Я подкрадусь к вражескому лагерю как можно ближе, и тогда «голубчики» будут как на ладони. А их «космический аппарат» я уж придумаю, как вывести из строя. И «ангела», кстати, рассмотрю поближе.
Мне тоже показалось, что Колян сможет решить все проблемы. Уж таким решительным тоном он все это говорил, что я сразу и не подумал, какой опасной авантюрой все это может оказаться.
Вернула нас «на землю» Настя.
- А что потом? Допустим невероятное, что ракету, или как там ее, ты сломаешь. Но что ты будешь делать дальше? Придешь к бандитам и потребуешь у них золото?
- Ну-у... – Кольша пожал плечами. – Это уже не важно. Главное сорвать операцию...
- А о том, что они могут быть вооружены, ты подумал? – Настя перехватила инициативу и сдавать ее обратно не желала. – Не получится ли так, как с шоколадом, когда тебе сломали скулу, а то и похуже? Я слышала голоса этих бандитов сегодня и почти уверена, что они ни перед чем не остановятся, чтобы золото попало, куда надо, а им удалось получить, я думаю, немалые деньги.

Сказанное Настей было как ведро холодной воды на голову!
На самом деле, опять мы имеем дело с матерыми бандитами, но по-прежнему представляем все это как веселую игру. Предложение Кольши проникнуть в схрон мгновенно предстало перед нами как совершенно безрассудное дело.
- Я боюсь... – голос Аленки прозвучал так опасливо, будто ее золотоволосый был уже в лапах преступников. – Давайте придумаем что-нибудь другое, ведь на самом деле – а если они вооружены?

Мы сидели молча, смотрели в чашки с недопитым чаем и совершенно не знали, что нам делать дальше.
В знакомой кухне, где мы недавно праздновали день рождения Настиной мамы, был вечерний полумрак, потому развернувшийся во все окна Салог, освещенный оранжевым светом заходящего солнца, сиял во всей своей красе.
Вот оно - настоящее золото, подумалось мне! Самое дорогое, что есть у каждого из нас – это наша Царь-гора!

Лишь Салог в лучах заката величав и ясен,
Осеняя все вокруг, он как всегда прекрасен!

Он с нами каждую минуту от рассвета до заката. Мы настолько привыкли быть под его «незримым оком», что не замечаем, как он поддерживает нас, передает нам часть своей силы и уверенности в завтрашнем дне, помогает слабым и протягивает свои могучие руки сильным. Не зря, возвращаясь из дальних мест, мы первым делом ищем на горизонте родную вершину и, найдя ее среди многих других, восклицаем: «Ура! Мы дома!». И как же ничтожна на фоне святой громады Салога вся эта мерзкая суета вокруг горстки желтого металла, ради которой людишки готовы продать свою совесть и собственную душу.

Подумалось о следователе. Уж он-то бы придумал, как нам поступить! Но смущало одно – мы столько сделали, чтобы расследовать это дело с золотом, а он опять придет на готовенькое, как было в прошлые разы, и все лавры победителя достанутся ему.
Алексей Игоревич... Он умный человек, опытный, у него сила и такие возможности, что нам и не снились. Правда, по-моему, он пару раз поступил нечестно, используя нас «в темную», потому, видимо, и не хотелось доверять ему нашу тайну...
Тут что-то щелкнуло в моей голове, я вскочил и уставился на Настю.
- Ну-ка скажи, наконец, что ты мне говорила про своего дядю в тот раз, когда мы сидели с тобой на вашем крыльце? Ну, тогда, на дне рождения Анны Савельевны, мамы твоей! Помнишь, ты сказала, что была в гостях у дяди и слышала его слова, когда он говорил по телефону. Вспомнила?
Настя наморщила лоб, провела руками по глазам.
- Ну-у... Он сказал, что какое-то ружье идет от нас... что бомбилы – это дуга... а искать кого-то надо на передаче...

Вот оно! Как же я раньше... А что же моя интуиция? Почему она не сработала в тот раз? Не за что было зацепиться? Вот и надейся на нее...
Зато теперь есть, за что!
Не про ружье говорил в телефон Алексей Игоревич, а про «рыжье», про золото то есть! И фраза «бомбилы – это дуга» означало то, что таксисты не при чем, не через них передается золото, а как-то иначе, и искать тех, кто переправляет золото, нужно во время его передачи из рук в руки!
Пока эти мысли проносились по извилинам мозга, друзья молча следили за мимикой моего лица и недоуменно переглядывались.
Кольша не выдержал первым.
- Давай колись, что у тебя взорвалось в голове? А то пляшешь, как пес перед колбасой, а мы сиди тут, гадай, что тебя так развеселило.
Его поддержали и девчонки.
- Эй, командойл19, расскажи и нам, какие такие светлые мысли тебя осенили на этот раз? А то мы скоро умрем от любопытства.
Поведав друзьям, что вертелось у меня в голове, я подытожил:
- Понимаете, следователь уверен, что поймать преступников с поличным можно только при передаче «товара» из рук в руки, но он не знает, где и когда произойдет эта передача. Главное – он не знает, каким способом удается переправлять золото от нас туда, где его готовы принять.
- И что? Мы тоже не знаем, как они его передают. – Николай почесал свой конопатый нос. – Для этого и надо идти на гору. Там мы все и узнаем.
Я разволновался еще больше.
- Да пойми ты – это последняя передача! Если мы даже и узнаем, как они его с горы передают своим подельникам, то это ничего не изменит – золото уйдет и банда разбежится! А если мы их спугнем?
- А что предлагаешь ты? Ловить и не пущать? Как ты собираешься присутствовать при передаче золота этим... как ты их называешь, подельникам? Что, попросишься у бандюганов посмотреть, как это будет происходить?
Николай, похоже, совсем запутался, а я не мог еще решиться сказать то, что созрело в моей голове. Но никуда не денешься – говорить надо!
- Дело в том, что нам с вами совсем уже не важно, как и куда бандюганы свое золото передают. Мы свое дело сделали, мы нашли схрон, это очень важно, а все остальное должна сделать...
Тут я замолчал, потому что знал – Николай будет очень недоволен. Но делать нечего, говорить надо.
Я посмотрел на Настю и увидел в ее глазах полное со мной согласие.
- Стас прав, надо все рассказать моему дяде. Теперь, когда дело идет к развязке, медлить опасно. Если золото уйдет, то поймать преступников не удастся. От нас сейчас толку никакого.
Николай кисло улыбнулся, покачал головой, встал и подошел к окну.
- Вот так, искали, рыскали, мозги парили, а оказалось, что от нас уже толку никакого!
Настя смутилась.
- Прости, Коля, я неверно высказалась. Я хотела сказать...
- Я тоже думаю, что надо все рассказать следователю. – Аленка не дала Насте договорить. Видимо недавнее потрясение, испытанное ею, когда она увидела в больнице своего героя, изуродованного бандитами, еще не прошло окончательно. – Думаю, что Алексей Игоревич поймет все правильно и...
- ...и как всегда подвинет нас в сторонку, чтоб мы не мешали ему праздновать очередную победу добра над злом! – сердито продолжил Николай.

У СЛЕДОВАТЕЛЯ

Надо было спасать положение.
Допустить, чтобы нас опять использовали «в темную», я тоже, как и Кольша, не мог.
Надо было что-то придумать и придумать немедленно.
Вот если бы...
- Я знаю, что делать. – Как всегда, когда я принимал решение, голос мой зазвучал требовательно и твердо. – Сейчас мы с Настей едем к Алексею Игоревичу, а ты, - я обратился к Николаю, - вместе с Аленкой начинаете собирать вещи для похода на Салог.
Распахнутые от удивления глаза моих «коллег» были мне как бальзам на душу. Ради таких минут я, возможно, и не спал ночами, перебирая сотни, а, может быть, и тысячи различных вариантов наших поисков.
Не говорить же им, что мое решение о походе на Салог основывалось на мгновенной вспышке прозрения о способе, каким мастера по темным делишкам собираются переправить контрабанду своим содельникам.

Алексея Игоревича мы нашли на рабочем месте.
Следователь встретил нас без улыбки, и мы поняли, что его лицо, исхудавшее и посеревшее до предела, было таким потому, что на этот раз удача никак не шла ему в руки.
- Здравствуйте, Алексей Игоревич! – Мой бодрый голос никак не согласовывался с тем мрачным бурчанием, с каким приветствовал нас мастер сыска. – Мы пришли сообщить вам, что группа сыщиков-командойлов успешно провела очередное расследование и спешит доложить, что до поимки банды, переправляющей «рыжье» за предела района, остался один шаг!
Я хотел для пущей важности момента прищелкнуть каблуками, но когда увидел глаза Алексея Игоревича, до предела вылезшие из орбит, то чуть не столкнул Настю с ног, навалившись на нее от хохота.
Я хохотал так, что за мной и Настя принялась хохотать, а затем и кашель, раздавшийся со стороны следователя, подтвердил, что и Алексей Игоревич начал пробовать заняться этим непривычным для него делом.
Настя оттолкнула меня, подскочила к следователю и начала хлопать его по спине.
- Ты что сделал с моим дядей?! – притворно напала она на меня. – Беги за водой, отпаивать будем!
Когда я прибежал со стаканом воды, мужик уже слегка отошел от кашля и припал к воде с такой жадностью, будто только что закончил многодневный поход по пустыне Сахара.

Пока я рассказывал про наши расследования, Настя сидела возле своего дяди, будто боялась, что я опять ляпну что-нибудь такое, от чего родственника придется спасать в очередной раз.
Следователь слушал внимательно, и я заметил, как серость на его лице постепенно сменяется на легкую розоватость.
Он делал быстрые заметки на большом листе, что лежал перед ним, и мне удалось разглядеть, что постепенно круг, в который он вносил сообщенные мной факты, постепенно готовился замкнуться.
Оставался маленький разрыв в кольце, но я замолчал, и следователь быстро взглянул на меня.
- Ну, почему ты молчишь? Продолжай.
Я помялся для порядка, дождался, когда Настя взглянула на меня, подмигнул ей и сказал:
- Я продолжу, только... – Было не совсем понятно, поймет ли моя девчонка меня так, как надо. Я еще раз весело посмотрел ей в глаза и снова подмигнул. - Выйди, Настя, пожалуйста, я закончу свой доклад наедине с Алексеем Игоревичем.

ЗА АНГЕЛОМ

Ночной подъем на гору был совсем не похож на дневной.
Если бы не наши фонарики, то света звезд оказалось бы недостаточно, чтобы ступать туда, куда надо. Луч фонаря вырывал из темноты сплошные кусты и высящиеся над ними стволы деревьев. Тропа была почти не видна, лишь темный провал в свете фонаря меж кустами указывал, что тропа ведет туда, а не куда-то иначе.
Мы шли молча и старались ступать как можно тише. Почему-то казалось, что на тропе может быть кто-то из «туристов», охраняющий подступы к схрону.
Звезд на небе становилось все меньше. Тучи, выдвинувшиеся с запада, постепенно заполняли небо, а в этом месте, где мы шли, они уже свободно бродили по лесу, от чего кусты в луче фонарика блестели, будто после дождя.
- Однако я уже почти весь промок, - пробурчал Николай, идущий первым, - как там наши девчонки?
Я шел вслед за Кольшей, сбивал влагу с веток, но все равно слышно было, как ойкали Настя с Аленкой, когда капли с листьев попадали им за шиворот.

К «Гнезду скопы» мы добрались намного позже, чем хотели.
Пока разжигали печку, переодевались и поднимали вещи наверх, небо стало понемногу светлеть.
- Скорее, - торопил я своих «сопешников», - надо побыстрее подняться наверх, а то самого главного можем и не увидеть.
Народ уже не спрашивал, кого и где им удастся увидеть. Все расспросы о том, что я задумал, пресекались в самом начале. Даже Настя, надеявшаяся, что после разговора со следователем, я расскажу ей то, что я задумал, в конце концов замолчала и надула губы.
- Ну, может, ты наконец, скажешь, зачем затащил нас сюда в ночь-полночь? – Аленка, как и все, натянула на себя всю одежду, какую мы захватили в этот поход, потому как ветерок наверху был довольно прохладным.
- Скоро увидите, - успокаивал я друзей.
- А кого увидим-то? – наступал Николай. – Вертолет, что ли?
- Терпите, - не сдавался я, - ангела увидите!

Бинокль я отдал Николаю и приказал безотрывно следить за вершиной, а сам прикрепил рацию, врученную мне следователем, к грудному карману куртки, и легкое шипение, доносившееся из нее, наводило на мысль, что мы, подвешенные между небом и землей, не одни в этом мире, кто-то постоянно был с нами рядом. Этим «кто-то» чаще всего был Алексей Игоревич.
- Ну, как вы там? Поднялись уже в свое гнездо? Прием.
Голос следователя был озабоченным, потому я его постарался успокоить.
- Мы уже в гнезде. Облака ниже нас, потому вершина хорошо видна. Ведем наблюдение. Пока чисто.
Облака, на самом деле, были под нами. Они лежали ровным ковром, скрывая все, что было под ними. Сегодня уж точно казалось, что мы на мостике корабля, плывущего среди покрытого островками океана.
- Красота-а! – протянула Настя, озирая развернувшуюся перед нами панораму. – Даже не верится, что где-то там, внизу, находятся реки, тайга, наше село, бродят коровы, суетятся люди...
- Какие люди? Там дождь идет, потому никаких людей, они еще десятый сон досматривают! - Кольша держал бинокль у глаз, потому голос его звучал, будто ниоткуда.
- Неужели, на самом деле, там идет дождь? – Аленка вглядывалась в море облаков и будто хотела рассмотреть, какая на земле погода.
- Ну, дождь не дождь... но довольно сыро. Скорее всего, тучи по земле ползут
Я представил окно в своем доме, сырое дождливое утро за ним, и мне почему-то не хотелось возвращаться домой. Дождемся, пока тучи рассеются и тогда...

- Лети-ит!
Колькин голос словно разбудил нас.
- Вон он, прямо с вершины сиганул! Летит в нашу сторону!
Я выхватил бинокль из Колькиных рук и стал искать в окуляре того, кто сиганул с вершины.
Ага, вот и наш «ангел»!
Легко паря над морем тумана, на фоне утреннего неба к нам приближался дельтаплан. Шум моторчика пока не был слышен, но он без сомнения должен быть, иначе дотянуть до места, где его ждут, будет довольно трудно.
Я отдал бинокль девчонкам и, пока они восторгались «ангелом», я доложил по рации следователю, что объект обнаружен. Алесей Игоревич подробно выспросил про направление полета дельтаплана, высоту и скорость и отключился.

- Все, наша миссия закончена! – торжественно произнес я, грозя кулаком улетающему на северо-запад «ангелу». – Теперь будем ждать сообщений о «теплой» встрече его на земле.
- А кто его там будет встречать? – Аленка до сих пор высматривала в бинокль уменьшающийся силуэт дельтаплана. – Свои, или кто-то другой?
- Ну, свои-то уж вряд ли его встретят, а если и встретят, то под приглядом «друзей» в милицейской форме. Следователь еще при мне связался с коллегами из другого района, и его заверили, что к «горячей» встрече летуна они успеют подготовиться как надо.
Дельтаплан удалился настолько, что его стало плохо видно даже в бинокль, и мы решили спуститься к кострищу перекусить.

ЗАСЕДАНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Мы сидели возле печурочки и аппетитно поедали печенки.
Откусывая желтую, окруженную легким паром, сердцевинку печеной картошки, Аленка, с пятнами сажи на щеках, прихватывала из баночки с солью белые крупинки и сыпала их прямо в рот. Настя разламывала картошку на кусочки и обгладывала их, выбрасывая черные корочки в печку. Колян резал картошку ножом пополам и, вырезая сердцевинку, с ходу отправлял ее в рот. Уничтожая таким способом испеченный корнеплод, он далеко обогнал всех, чем слегка обеспокоил остальных членов команды, явно отстававших от лидера по числу поглощенных клубней. Пришлось разделить оставшуюся часть на три кучки, от чего Николай слегка обиделся.
- Я ж не виноват, что вы есть не умеете. Почти всю картошку я один нес на гору, и вы мне же ее не даете, жадюги.
Мужик вытер пальцы о траву и подбросил в печурку сухих веток.
- Колюша, нырни в мой рюкзак, там, мне кажется, для тебя что-то есть.
Аленка ногой подвинула мешок к Николаю, тот залез в него рукой, пошарил и... физиономия его расплылась в довольной улыбке.
- Ладно, давитесь своей картошкой, не жалко, а я слегка побалуюсь шанежками.
С этими словами он медленно вытянул из рюкзака пакет с шаньгами, всунул в него руку, выудил продукт поплотнее и плотоядно засунул его в рот. Челюсти обжоры сначала медленно, а потом все быстрее стали перемалывать вкуснятину. Рука, между тем, только что побывавшая в пакете, уже по-новой влезала туда же за следующей порцией.
- Берите тоже, иначе он перемелет все, не задержится! – воскликнула Аленка, с восторгом наблюдая, как ее принц управляется с плодами пекарского искусства.

- Итак, пришло время откровений. Сейчас наш главный командойл раскроет секреты своего сыскного мастерства.
Колян занял место на самом удобном валуне и расселся на нем с видом индийского раджи.
- Просим начинать, маэстро! – Он взмахнул рукой, будто дал слово своему дворовому визирю, и добавил, - Только подробно, честно и откровенно, дабы уважаемая публика могла понять ход ваших умозаключений.
Девчонки захлопали, а я, также оседлав покрытый мхом валун, начал с того, о чем моя команда и сама прекрасно знала.
- С самого начала меня мучила мысль – что могли нести в мешках на гору те трое «туристов»? Я перебрал все, что смог, но главное, от чего я не мог отказаться, это от того, что в мешках лежали детали какого-то летательного аппарата. Но какого? Сначала я подумал на модели самолета или вертолета, управляемых по радио. Но размеры трех мешков были такими, что для моделей этого было слишком много. Для модели хватило бы и одного большого ящика.
- Я тоже думала, что в мешках могла быть модель самолета, – вставила Настя, – но мне было непонятно, как ею могли управлять эти необтесанные уголовники.
- А я думала, что в мешках был воздушный шар. Но тогда мне было непонятно, как он мог улететь в непогоду. Я же не знала, что во время дождя на горе может быть солнце.
Аленка взглянула на своего солнцеволосого.
- А ты что думал, Колюша?
Колян почесал в затылке и ответил:
- А я вообще ни о чем не думал, потому что хотел пробраться в схрон и там все подробно рассмотреть.
Он взглянул на вершину Салога и грустно вздохнул.
- Жаль, что вы меня туда не пустили. Они б у меня все улетели. Только не вперед, а вниз.
Парень покачал головой, и я понял причину его грусти – он переживает, что не сумел добраться до летательного аппарата. То есть его мало интересовали «туристы» и вся эта суета с золотом, ему нужно было только одно – увидеть и потрогать дельтаплан! Зная неистребимую страсть моего друга к моторам и всяческим их использованиям в деле покорения пространства, я с запозданием понял, что Кольша стремился познать секрет аппарата, который тащили наверх угрюмые уголовники.
Я продолжил.
- На мысль о дельтаплане меня натолкнула вспомнившаяся мне встреча нашего класса с Иваном Ивановичем, бывшим учителем нашей школы. Он в той беседе упомянул, что как-то давно с нашей горы уже был полет на дельтаплане. Мне тут же подумалось – а почему бы и нет?
Увидев улыбающиеся Настины глаза, я подмигнул ей и продолжил.
- Еще раз перебрав все способы, каким контрабандисты могли бы переправить товар за границы нашего района, используя гору, я окончательно решил, что дельтаплан – самый верный для этого способ. Граница района не очень далеко, за рекой, а там есть какая-нибудь горная дорога, на которой его ждут с распростертыми объятиями любители «рыжья».
Все невольно посмотрели в ту сторону, куда улетел «ангел».
- Смотрите: гора в округе самая высокая; посылка компактная, легкая; «ангел» летает над облаками, снизу его не видно; даже если на дельтаплане установлен легкий моторчик, то за шумом дождя его услышать вряд ли можно; у «ангела», скорее всего, имеется простейший навигатор20, потому приземлиться в нужном месте, где его ждут, пара пустяков.
Николай жестом дал понять, что имеет слово, и произнес:
- То есть, по твоим словам получается, что некто собирал левое золото с приисков и у частников, моющих золото по ручьям, забрасывал с помощью нанятых уголовников посылку на гору, а оттуда нанятый же «ангел» перебрасывал контрабанду скупщикам в другой район.
- Так или нет, это мы скоро узнаем. Я жду звонка от Алексея Игоревича. Как только у его коллег из другого района состоится встреча с «ангелом», так он сразу же мне позвонит.
- Кстати, - обратился я к Николаю, - ни за что не догадаешься, кто из банды «золотарей» добровольно дал нужные показания и помог обнаружить их базу.
- А что, были и такие? – удивился рыжий.
- Это был Поршня. Помнишь, ты вскользь про него упомянул. После твоих расспросов в гараже про «фарт» и прочее он сначала удивился, а потом все просчитал и понял, что его собираются «оставить с носом». Потому и пришел с повинной.
Я поднес рацию к уху, но в ней по-прежнему слышался легкий шум и ничего больше.

ВСЕ О’КЕЙ!

- А что же ты нам ничего не сказал про дельтаплан и «ангела»? – Аленка укоризненно посмотрела мне в глаза. – Боялся, что мы все испортим?
Пока я думал, как мне честно ответить на этот вопрос, мне на выручку пришла Настя.
- Ален, мы до сих пор не знаем, прав Стас или не прав. Он даже мне ничего не сказал, и я его понимаю. На карту была поставлена судьба операции. В эту ночь на ноги была поставлена вся милиция двух районов, привлечены даже воинские подразделения, на всех дорогах расставлены посты, прочесываются леса и опрашивается население. Представь: одно случайно оброненное слово – и все пошло бы насмарку. Милиция так долго искала пути и способы переправки «рыжья», что нужно было исключить любую, даже очень маленькую ошибку.
Я добавил:
- Не ругайте меня, ладно? Зато я выпросил у Алексея Игоревича наш нынешний поход сюда, чтобы первым обнаружить дельтаплан. Представьте, что было бы, если бы сегодня утром мы не увидели «ангела»? И что бы вы со мной за это сделали? Затащил людей ночью на гору, а...

Я не спел закончить свое оправдание, как рация у меня на груди зашипела, и раздался голос Алексея Игоревича:
- Стас, ты слышишь меня? Прием.
- Слышу, товарищ следователь. Ну, как там? Прием.
- Все нормально! «Бабушка приехала»! – словами из военного кинофильма ответила рация. – Прямо в теплые объятия нашего «дедушки». Вы как там, не промокли, не замерзли? Прием.
- Да что вы! Тут солнце светит, а мы у костра сидим. Прием.
- Стас, с горы спускаются наши люди, ведут задержанных. Можете к ним примкнуть, внизу наша «таблетка21», на ней вас доставят домой. Прием.
Я с торжеством поглядел на ребят.
- Победа! Алексей Игоревич предлагает нам спуститься вниз и уехать домой на их машине. Поедем?

Колян почесал нос, посмотрел на туманный океан. Аленка посмотрела на Николая, ожидая его ответа, а Настя сморщила носик.
- Смотрите, какое здесь ласковое солнышко! Тепло и тихо... – сказала она.
- ...а внизу дождь и темно, - продолжила Аленка.
- А мы еще за Гнездо даже и не брались, развалится еще, – сквозь зевок высказался Колян.
Все ясно – командойлы домой не торопятся!
- Мы остаемся, - крикнул я в рацию. – У вас там мокрая осень, а у нас тут еще лето. Позагораем немного. Прием.
- Вас понял. – Ответила рация. – Как вернетесь, доложите. Рацию пока можете оставить себе. До встречи!
В рации щелкнуло, и голос пропал.

- Ура-а! Лето продолжается! – Колян сорвался с места, шлепнул Аленку по плечу и помчался между валунами. – Догоняй!
Аленка в один миг сорвалась с места и помчалась за своим ядерным реактором.
Настя тоже подскочила ко мне, ткнула меня в бок и с криком: «Догоняй и ты!» - кинулась бежать.
Мы носились по поляне, скакали по валунам и кружили между деревьев, пока были силы. В конце концов, мы в изнеможении повалились на траву и долго отдыхивались.
- Да-а, высокогорье... – с одышкой простонал Колян. – Внизу-то я бы так быстро вряд ли бы устал. А ты, коза, так и не смогла меня догнать! – съехидничал он, глядя на Аленку.
- Да я сильно и не старалась, - ответила раскрасневшаяся подруга рыжеволосого, - горные козлы всегда скачут как бешеные, а задача козочек экономить силы, чтобы поддержать своих... рогатых, в случае чего.
Аленка дотянулась до фляжки, открыла ее, подползла к своему «козлу» и начала его поить.
Мы с Настей сидели рядом, навалившись на валун, покрытый мягким мхом. Узкая ладошка лежала в моей руке, и маленькие ровненькие ноготки легко царапали мне кожу.
- Смотри, облака расходятся.
И правда – тучи кое-где разошлись, и в просветах далеко внизу стали видны поля, а чуть дальше мелькнула река.
- Здорово у вас здесь! - счастливым голосом воскликнула Настя.
- Не «у вас», а у нас! – поправил я ее, и мы засмеялись, счастливые лишь от того, что мы рядом и все вокруг наше, родное.

Просветов в тучах становилось все больше. Солнце возвращало себе владение над землей, разгоняя сырую серость облаков, возвращая природе светлое и радостное настроение.
Царь-гора высилась над нами в обычном своем великолепии, как бы говоря:
- Все прекрасно! Я всегда с вами, потому живите, радуйтесь и будьте счастливы!

1 Метаязык – иносказательный язык, несущий в себе противоположный смысл.
2 Стайка – помещение для домашнего скота.
3 Э.Ремарк – немецкий писатель.
4 Сиеста – послеобеденный сон в жарких странах.
5 Салог – гора возле села.
6 Голова - вершина хребта в виде вертикально торчащей скалы.
7 Бадан – широколистое растение, произрастающее на скалах.
8 Диоптрия – мера увеличения линзы.
9 Ботать по фене – по-блатному означает «говорить на тюремном языке».
10 В.К.Арсеньев – талантливый писатель, неутомимый путешественник, известный исследователь Дальнего Востока, ученый, писатель, педагог, внесший большой вклад в изучение географии, этнографии и природных ресурсов региона, друг местных жителей, автор дневниковых записей о Дальнем востоке, где у него главным героем был Дерсу Узала.
11 Стихи неизвестного, но давно отыскиваемого автора.
12 Час быка – свойство человека, приобретенное им в давние века, просыпаться ночью от тревожных мыслей, что, якобы, помогало ему быть ночью начеку. У каждого человека этот «час» случается в разное время, потому, опять же якобы, в группе воинов ночью постоянно кто-то просыпался, и этим самым поддерживалась необходимая безопасность. Правда, в нынешнее время в «час быка» в голову приходят такие бестолковые предположения, что если верить им, то можно с ума свихнуться :)
13 Торпеда – передняя панель легкового автомобиля.
14 Здесь – дай прикурить, спички кончились.
15 Бить баки – обманывать.
16 Курковать – прятать, бабки – деньги, мотыль – водка.
17 Заманало – надоело.
18 Микрик – микроавтобус.
19 Командойлы – так нас стали звать одноклассники после одного нашего расследования, соединив воедино фамилию великого сыщика Конан Дойля и слово «команда» (см. рассказ «Шоколадные страсти»).
20 Навигатор – прибор для определения местоположения.
21 Таблетка – народное название пассажирского УАЗика.

• < Назад